Ведьма

Рассказ из сборника "Опять 25".

Кимовск считался умирающим городом. Во времена Советского Союза в Тульском регионе добывали уголь для промышленности, но потом случилась перестройка, и уголь вместе с промышленностью стали не нужны стране. А тут ещё Чернобыль накрыл часть области, внеся свой вклад в процесс старения и умирания коренного населения, поэтому в городе жили в основном старики и старухи.
Проживала там и тёща Александра – Нина Андреевна. Её старый покосившийся домик стоял недалеко от железной дороги, в частном секторе, как это принято говорить. Улица Спортивная начиналась в овраге на краю редкого леса и поднималась в горочку до самой станции.
Дом Нины Андреевны располагался где-то посередине улицы. Рядом с ним был палисадничек с сиренью, которая весной одуряюще пахла, и ворота с угольным сарайчиком. Два раза в год приезжала машина и сгружала уголь прямо перед воротами. В сарае откидывалась крыша, и надо было перекидать свежепривезённый уголёк внутрь. Обычно для этих целей Нина Андреевна шла на вокзал и за две бутылки самогона находила парочку бомжей, которые брались за эту грязную в прямом и переносном смысле работу.
Сарайчик со временем покосился, завалившись на бок, и Александр вызвался починить прогнивший угол. Он с женой приехал в конце мая на несколько дней погостить и заодно оставить у бабушки на каникулы двоих сыновей.
Саша смотался в хозяйственный магазин в центр Кимовска, купил гвоздей, несколько брусков и парочку досок. Подумал и добавил к покупкам молоток и ножовку. После обеда залез в сарайчик, поменял две сгнивших доски и поднял угол, насыпав земли под просевший фундамент. Пожалел, что не прикупил ещё мешок цемента.
И вдруг – удар в стенку. Бум! И снова бум! Но уже по крыше.
Саша отложил молоток и с кряхтением вылез из сарайчика. Он еле увернулся от летящего прямо в лицо куска кирпича.
– Ведьма! – крикнул звонкий мальчишеский голос и осёкся.
За калиткой стояли двое пацанов, а чуть поодаль от них – девчонка. Все лет так десяти – двенадцати.
– Это не ведьма! – закричала девчонка и пустилась наутёк.
Мальчишки чуть помедлили, побросали камни и куски битого кирпича и побежали вслед за ней.
Александр аж присел от неожиданности, услышав за спиной истеричный крик жены Гали: «Я вам сейчас ноги поотрываю! Вот дядя Саша вам сейчас всыплет! Хулиганьё недоделанное!»
– Да ладно, это же дети. Чего ты? – заступился за молодое поколение он.
– Да эти дети маму скоро до больницы доведут, – всхлипнула жена. – Камнями кидаются. Месяца два назад ей в голову попали. Она в больницу ездила.
Стараясь не испачкать платье Гали угольной пылью, Саша взял жену за локоток, отвёл в сторону, за сарайчик, и спросил:
– Погоди, погоди, а почему я об этом не знаю ничего?
– Мама просила тебе не говорить, вот я и не говорила, – поджала губы Галина. – Всё равно ты ничего не сделаешь. Я уже с половиной улицы разговаривала. Все улыбаются, а только отвернёшься, сразу же «ведьма» да «ведьма».
– Рассказывай, – попросил Александр и присел на корточки, прислонившись спиной к стенке дома, а Галя принялась рассказывать.
Жила Нина Андреевна с соседями мирно. Муж у неё погиб двадцать пять лет назад, поэтому она одна воспитывала двоих дочерей. Потом дочери выросли, повыходили замуж. Женщина стала жить одна. Правда, бывали перерывы в её одиночестве, когда на летние каникулы приезжали внуки.
А года три назад кто-то на улице пустил слух, что Нина Андреевна – ведьма. То ли поругалась она с кем-то, то ли это была просто чья-то шутка. Да и номер дома, тринадцатый, сыграл свою роль.
В общем, стали старую женщину травить. По улице идёт – с ней никто не здоровается. Пройдут мимо и шипят вслед: «Ведьма!» Дети это дело быстро просекли и кроме обидного прозвища стали ещё и камнями кидаться: в спину, по окнам. Один раз даже стекло разбили. Нина Андреевна вызвала участкового. Он приехал, оформил протокол и уехал, а жалобщицу ещё пуще гнобить принялись.
– Мне чего сразу не сказала? – спросил Александр.
– Боялась, – всхлипнула Галя, – ты же, чуть что, сразу бы драться полез. А у нас тут народ такой: моего первого жениха зарезали на танцах, потому что прикурить попросил. Я тебе рассказывала.
– Рассказывала, – кивнул головой Саша. – Только как ты детей наших с бабушкой оставляешь, когда тут такое творится?
– Я думала, что, может, они за неё заступаться будут, – опять всхлипнула жена.
– Ага, организуют круговую оборону и будут отстреливаться до последнего камня, – пошутил муж. – Тебе не надо думать, тебе надо сразу мне рассказывать. У нас в семье я за думки отвечаю. И вообще, надо тёще газ провести. Мне этот уголь уже вот где. Везде, где только можно.
– Так это дорого, – попробовала возразить Галя.
– Вот и узнай, что и сколько для этого надо, – перебил её Саша. – Пойдём, польёшь мне из ковшика, а то я чумазый, как ведьма.
И он засмеялся.
Следующим утром Александр поднялся рано, стараясь не разбудить домашних. Оделся и на цыпочках прошёл в кухню. Там уже сидела тёща, во всём чёрном и с чёрным платком на голове.
– Ты чего в такую рань? – удивилась она.
– Так воскресенье же, – шёпотом ответил Саша. – А вы на службу идёте в церковь?
– Иду, на Бессонова, – кивнула Нина Андреевна. – А ты что, со мной собрался?
– С вами, с вами, – Александр налил в стакан воды и выпил. – А вы уже завтракали?
– Перед литургией не завтракают, – женщина поджала губы, совсем как дочь. – У тебя, кстати, мелких денег нету? А то Галочка мне дала две пятитысячные. Куда я с ними?
– Нету, – покачал головой зять, – я к карточке привык, наличные почти не держу.
– Ну, я пошла, – Нина Андреевна встала. – В горку всегда тяжелее идти. Догоняй.
Александр быстренько почистил зубы, стараясь не шуметь, ополоснул лицо. Выскочил на улицу и без труда догнал тёщу.
Город просыпался. Где-то кукарекал петух, лаяла собака, хлопали калитки. Из некоторых домов выходили люди в тёмных одеждах, в основном пожилые женщины, и шли вверх, к храму.
Саша с тёщей дошли до железнодорожных путей, пересекли их по переходу. Сразу же за ним, на углу двух улиц, стояла церковь – невысокая, покрашенная в белый цвет, с золотой маковкой.
Центральный вход почему-то был закрыт, поэтому зашли сбоку. У ступенек сидело существо неопределённого пола, одетое в какие-то лохмотья. Оно раскачивалось и пело одним словом: «Подайтехристарадинапропитаниеинамолитвызавашу...»
– Марья, у тебя сдача будет с пяти тысяч? – перебила побирушку Нина Андреевна.
– А сколько хочешь подать? – спросила Марья, смешно склонив голову набок.
– Три сотни, три сотни, – ответила тёща и протянула побирушке пятитысячную купюру.
Та ловко выхватила её из рук, понюхала, посмотрела на свет.
– Красивая какая, пахнет ещё, – сказала она и исчезла.
У Александра от удивления даже рот открылся. Он поморгал глазами, заглянул за крыльцо. В основании фундамента церкви виднелась дыра, из которой спустя несколько секунд вынырнула побирушка. В руке у неё был прозрачный полиэтиленовый пакет, набитый бумажными деньгами мелкого достоинства.
– Сейчас выдам сдачу, – объявила Марья и принялась отсчитывать деньги.
– Сашенька, ты иди в церковь, – вдруг засмущалась Нина Андреевна, – я сейчас тоже приду.
Александр кивнул и зашёл по ступенькам внутрь. Храм был полон людей. В основном это были старушки с чёрными платками на головах. Кое-где виднелись непокрытые головы мужчин, тоже преклонного возраста. Была парочка детей, может, и больше, но в общей массе их не было видно.
На Александра, который был на голову выше остальных, обратили внимание. Он неторопливо протиснулся к иконе Божией Матери, перекрестился. Попытался вспомнить «Отче наш». К своему удивлению, с ошибками, но вспомнил. Прочёл про себя молитву, едва шевеля губами.
Началась литургия. Александр поискал глазами тёщу, но среди одинаковых старушечьих платков найти её не удалось. Он расслабился, слушал батюшку, стараясь вникнуть в смысл произносимых слов, и освящал себя крестным знамением, когда это было надо.
Служба закончилась. Всё вокруг пришло в движение. Люди зашумели. Кто-то стал уходить, а кто-то, наоборот, старался протиснуться поближе к алтарю.
Проходящий мимо Александра молодой священник с интересом взглянул на него и спросил:
– Вы у нас первый раз?
– Первый, – подтвердил Александр и добавил: – Я хотел бы с вами поговорить.
– Прямо тут и сейчас? – удивился священник.
– Если можно, прямо тут и сейчас, – подтвердил Саша и представился: – Александр.
Шум в храме смолк. Все с удивлением смотрели на двух мужчин. Саша по привычке протянул руку батюшке для рукопожатия, да замер, не зная, правильно ли он поступает.
– Отец Василий, – улыбнувшись, сказал священник и пожал руку Александра. – Так что вас привело в Дом Божий?
– Моя тёща Нина Андреевна Смирнова – прихожанка вашего храма. Она живёт тут давно. Вы наверняка её знаете, – волнуясь, начал Саша. – Я с женой к ней на несколько дней приехал. Мы сами из Питера.
И он сказал, что в последние годы тёщу стали обижать, обзывать ведьмой и кидаться камнями. Он максимально сократил свой рассказ, но всё равно прошло минут пять или десять, пока он его не закончил. Отец Василий внимательно слушал всё это, склонив голову набок так же, как и нищая Марья, сидящая у дверей храма. И за всё время рассказа никто из прихожан не проронил ни слова.
– А почему вы ко мне обратились, а не в ту же полицию? – спросил священник.
– А что, они персональную охрану ей приставят? – вопросом на вопрос ответил Саша.
– Так я ей тоже охрану не приставлю, – лукаво улыбнулся отец Василий.
– Вы можете поговорить с людьми, – Александр обвёл рукой толпу вокруг себя. – Это же ваше стадо, а вы их пастух. Или как там, в Писании, сказано...
– Примерно так и сказано, – улыбка с лица батюшки исчезла, лишь осталось что-то озорное в уголках глаз. – Нина Андреевна, вы где, голубушка?
– Тут, – тёща вынырнула из-за спины Саши, где она всё это время пряталась от людских глаз, – тут я.
– Вечером на службу придёте? – спросил её священник и, не дождавшись ответа, добавил: – За полчасика до службы зайдите ко мне. Я с вами побеседую. И если кто обижать будет, сразу мне говорите.
– Спасибо, – растерянно пробормотала тёща и опять спряталась за Сашу.
– Значит, решите вопрос? – уточнил Александр.
– Конечно решим. С Божьей помощью любой вопрос решить можно. Приятно было познакомиться, – серьёзно ответил отец Василий, потом обернулся к старушкам, которые вдруг все разом загомонили, и принялся отдавать приказания: – Пожалуйста, для причастия вдоль стеночки, вдоль стеночки. И не бойтесь, всем всего хватит.
Александр вышел из церкви, послонялся около входа, ловя на себе любопытные взгляды выходивших из храма людей. Затем подмигнул сидящей всё там же, у крылечка, Марье. Она почему-то дико смутилась от этого, погрозила Саше грязным пальцем и спряталась в своей дыре.
Вышла тёща, и они направились обратно, домой.
– Молодой у вас поп-то. По-моему, меня моложе, – поднимаясь по лестнице к переходу, сказал Александр.
– Ага, молодой. Умный очень, – кивнула Нина Андреевна. – Его из-за этого к нам в Кимовск и сослали. Чего-то умное кому-то не тому сказал, его и отправили к нам служить. А говорят, что он с золотой медалью семинарию окончил.
– Ну, нормальный мужик, сразу видно, – усмехнулся Саша, – слушает внимательно и говорит по делу.
– Да какой он мужик? – рассердилась тёща. – Он священник. Он батюшка. Тьфу ты! Мне вот теперь к нему идти вечером. Страшно почему-то. А ты его мужиком называешь.
Всю оставшуюся до дома дорогу Нина Андреевна молчала.
Дома она, конечно же, всё рассказала Галине, пока Саша готовился к отъезду. Потом были прощания, слёзы и долгая дорога до Питера, потому что в понедельник уже надо было на работу.

***

Когда в конце лета Александр приехал за сыновьями, он узнал о событии, произошедшем в тот майский воскресный вечер. В те времена мобильные телефоны только-только начинали появляться, а стационарного у Нины Андреевны не было.
Отец Василий сдержал своё слово. Он не стал откладывать дело в долгий ящик и прочёл проповедь в тот же день, после положенных песнопений и молитв. Он напомнил, что это Церковь иконы Божией Матери «Утоли моя печали» и что у младенца на иконе в руках свиток, на котором написано: «Вдовицу и сиру не насильствуйте и злобу брату своему в сердце не творите». Батюшка рассказал о том, что надо помогать людям, живущим в одиночестве, и надо быть милосердными. Он много чего ещё добавил.
В конце своей короткой, но пламенной речи отец Василий поднял над головой книжку и сказал, что хочет, чтобы её прочитали все дети города, в котором он служит. Книга называлась «Тимур и его команда» и была написана безбожником Аркадием Гайдаром.
Неизвестно, то ли эта книга помогла, то ли проповедь отца Василия, но Нину Андреевну перестали обзывать ведьмой. Совсем. Соседи при встрече стали здороваться, спрашивать о самочувствии, говорить прочие любезности, какие обычно бывают между соседями.
От «ведьмы» на улице Спортивной не осталось ни следа.