Старый чёрт.

Грустил на болотах старый чёрт. Не занимало его более ремесло. Всё, что прежде казалось важным — особенно те мелочи, что сеяли сомнения — не тревожили его воображение. С грустной полуулыбкой — а он всегда был сторонник полумер, — старый чёрт наблюдал за резвящимися молодыми чертенятами.
—Деда... Дее... ты где? — блеснув острыми клычками, воскликнула наглая рыжая мордочка, на мгновение выглянув из души человека. — Деда... Ну Дее... расскажи нам какую-нибудь увлекательную историю из твоей полужизни... ну не молчи... Деда-а-а."
Дед всей душой любил своих сорванцов. Лишь одного он никак не мог принять — их неуёмную страсть к мелким пакостям, от которых сам давно устал.

— Всё шалите без устали, а мне и подумать некогда, не то что вспомнить, — тяжело вздохнув, проговорил дед с грустной полуулыбкой. Он отвернулся к одиноким низеньким берёзам и уставился на болотную хлябь, из которой поднимались крупные пузыри. — Ладно уж, расскажу. Был в моей жизни один такой случай. Даже не случай, а так — небольшая занятная история. Произошла она так давно, в такие стародавние времена, что скажи правду – не поверят. Потому врать не стану, но и правды не открою.

Старый чёрт прищурился, закинул ногу за ногу и, подбоченившись, погрузился в воспоминания:

— Слушайте же, дети мои. Был я тогда молод, всего двести годов от роду. И неприкаян, то есть без жилья. Вся родня моя уже при человеке — обжилась, да детками обзавелась. Один я, чтоб мне пусто было, без радости, – проговорил дед, поглаживая свою топорщащуюся огненно-рыжую бороду. — Случилось это всё в городе М. у реки Невы, где в тот год стояла небывалая жара... то самое время, когда лето поёт, а мы потеем. В августе месяце, в тени парка у фонтана, где я спасался от зноя, привлёк моё внимание необычный разговор.

Дед слегка улыбнулся, обнажив длинный белый клык.
— О да, это и впрямь было любопытно!

Тишина окутала болота. Чертенята замерли, внимательно вслушиваясь в каждое слово распалившегося деда.

— Дело было на Страстную пятницу, – увлеченно начал старый черт. — В полдень из трактира вышли двое давних приятелей. Первый — крепкий, румяный, с золотой цепочкой от часов. Второй — худощавый, в очках. Разгоряченные пивом и жарой, они курили сигары и спорили о вечной жизни, рассуждая о том, чего никогда не видели. Румяный с жаром доказывал, что именно здешняя жизнь и есть суть всего, а что будет после — неважно. Его худощавый товарищ, напротив, ссылаясь на какие-то авторитетные, по его словам, источники, твердил о том, что земной путь — лишь мелочь, а истинные врата познания откроются им в вечной жизни. И каждый был непоколебимо уверен в своей правоте.

Старый черт ухмыльнулся и скорчил причудливую гримасу, которая, видимо, должна была изображать удивление.
— Поначалу их разговор тек спокойно и размеренно, удивляя меня глубокими выводами и убедительными рассуждениями о жизненной правде. Но не прошло и часа, как беседа приняла совсем иной оборот — исчерпав все аргументы, собеседники были готовы вцепиться друг другу в глотки, словно это могло доказать чью-то правоту. 'Кому доказать?' — дед развел руками и усмехнулся.

Розовощекий, нависая над приятелем, как балкон, сжимал его горло, будто хрупкий бокал, и при каждом слове встряхивал, приговаривая: 'Понял? Понял? Понял?' Он размахивал своим другом, как палкой, разгоняя жужжащих мух — единственных внимательных слушателей их спора. Худой же в ответ пытался дотянуться своими короткими руками до шеи собеседника, хрипло выдавливая: 'Нет! Нет! Нет!'... Каждый требовал правды. Да-да... именно своей правды!" — дед озорно подмигнул детям.

И с воодушевлением продолжил: "Я внимательно разглядывал спорщиков и отчетливо видел их души, где не было места ни милосердию, ни искренности, ни благочестию, ни любви — лишь честная дружба, замешанная на гордыне, честолюбии и взаимной зависти. Ложь во всей красе! Родная, понятная! Такая сладкая пустота! Такие милые люди!"

Глаза старого черта заблестели.

— Вы, наверное, подумали, что пролилась кровь? — обратился он к притихшим чертенятам. — И истина вновь родилась обнаженной правдой? Как это уже бывало не раз? Ан нет, милые мои...

Заметив, что они стали объектом пристального внимания прогуливающихся пар, давние друзья, как ни в чем не бывало, обнялись и расцеловались в знак примирения. Каждый подумал про себя: "Всё же мы приличные люди!" И уже через минуту, мило улыбаясь и проклиная друг друга в душе, они простились, поклявшись, что больше никогда и ничто не оскорбит их искренней дружбы.

— Я тогда впервые за двести лет с удивлением услышал, как же сладко звучит... ПРИЛИЧНЫЕ ЛЮДИ! — дед громко рассмеялся, распугав ворон, круживших над болотом. — Именно так, чертенятки мои, я познакомился с вашей бабушкой Анфисой Чертовой. Их семья уже давно и прочно обосновалась в этих комфортных душах. И стал я жить вместе с ней во злобе и несчастье... к моей великой радости. Вот такая занятная история приключилась в моей жизни, деточки родненькие, — со вздохом закончил старый чёрт. — Хотите верьте, хотите нет...