Оживший

Когда вы попадаете в морг, да не волнуйтесь так, вы же еще на своём месте, там совсем другие порядки. Для того и надпись на воротах – «Морг», чтобы не ошибиться и, вошедши туда, не заорать: «Привет!», – кому он нужен здесь, ваш привет. Даже если вы туда вошли небритым, вас никто в этом не упрекнет, все сами ждут, когда их приведут в Божий вид. Как говорится, по образу и подобию. Правда, сейчас покойники тоже делиться стали, нет, не друг с другом, да и чем им там делиться, а так, что одни, как пришли небритые и немытые, так и лежат, по сей день, забытые всеми, другие же, как огурчики, будто только прилегли средь шумного бала вздремнуть.
Раньше в морге один смотритель был, да и того трудно было от покойника отличить, разве только по одежде, а так же по тому, что день и ночь готовый принять на грудь, что поднесут. Мертвецки, короче, пьян. Сейчас же в морге присутствует пара-тройка добрых молодцев, в черных галстуках от Версаче, как и положено быть представителям между тем и иным миром. При их виде и помирать не хочется, но дело это серьёзное, и спрашивать здесь о желаниях никто не собирается.
Но мой рассказ о том времени, когда между живыми и покойниками равенство было. Тьфу, ты. Ну, вообще, когда живые равны между собой были и мертвые тоже. Угораздило одного моего знакомого попасть в морг по-настоящему, в качестве покойника. И вот что он по выходе оттуда мне рассказал.
Попал он в больницу с острейшим желудочным приступом. От сильной боли он потерял сознание и помнит только, что его увезла скорая помощь. Наверное, он очень сильно был похож на покойника, что врачи после короткого совещания отправили его в морг со смертельным диагнозом – прободная язва. Как его принесли и поместили в морг, этого его память не сохранила. Ожил же он от холода, и, так как накрыться было нечем и вокруг не было ни одного теплого тела, к которому можно было бы прижаться до утра, он очень испугался и стал искать выход из этого холодного помещения. Хорошо еще, что свет у покойников никогда не выключают. Живым можно суток на трое свет погасить, а покойникам нельзя, им нужно видеть последние минуты пребывания своего на земле. Нашел он выход, тут опять повезло – не запираются покойники на ночь, чего им бояться. Вышел на свет Божий из мертвецкой, давай охранника будить. Тот ни «а», ни «б», мертвецки пьян. Он на улицу, голый и трусцой, значит, по дорожке побежал. Ночь – никого. Бежит, бежит, а время года – весна раненькая, прохладно опять же, глядь, впереди свет спасения брезжит. Он туда.
Прибежал к сторожке и давай стучаться, дескать, замерз, пустите. Сторож открывает, батюшки светы, чуть сам концы не отдал. А наш знакомый ему с зубным перестуком объясняет, что почем. Сторож – дед бывалый, видать, не такое видал по жизни, в каморку его, тряпье на него, какое было, напялил, давай чай на плитке греть, а нашего друга так трясет, что белый свет ходуном ходит. Вот-вот снова покойником станет. Дед сообразил, что к чему, и домой – рядом жил. Притащил четвертину самогону. Стакан покойнику, себе половину. Не будет же тот пить в одиночку, хоть и покойник. Еще ему, еще себе. Улеглась тряска-то. Пошел плавный разговор. Время утреннее, четверть самогона на столе, куда спешить. С того света люди не каждый день встречаются. Хорошо им в сторожке, в тепле, за разговором.
Тем временем родственники нашего усопшего, обрядившись в траурные одежды, отправились за телом. Прибыли в морг, разбудили смотрителя, предъявили документы на тело и пошли в хранилище. Там его, конечно, нет. Покойников много, но все не те. Они к врачам. Те говорят, все в порядке, должен быть на месте, в морге. Родичи опять назад. Там все на своем месте, а нашего нет. Положение не из умных. Справка, что покойник есть, – на руках, а присутствия самого покойника нет. Бывает в жизни всякое, конечно, но только всегда наоборот. Ситуация критическая. Хуже не бывает – не заплакать, не засмеяться. Стоят они так и гадают, куда им теперь.
И вот тут к ним подходит человек, теперь уже никто не вспомнит, кто и какой, и говорит, а ваш, мол, там, на проходной, идите, забирайте, Они туда. Точно – свой, только живой и очень веселый. Все его обнимать, целовать, в плач, ну, как положено везде при встрече. Опомнились кое-как, а жена присмотрелась к нему и говорит сквозь слезы: «Господи, он и том свете выпить нашел».
До сей поры не верит, что очень холодно было в морге. Как докажешь? Ничего, побывает сама, поймет.