Фотокарточка

Фотокарточка

Диане не спаслось. Она встала с дивана и подошла к окну. С восьмого этажа жилого дома было видно, что город, с одной стороны, ещё спал, а, с другой стороны, даже не ложился спать. В утренних сумерках по Московскому шоссе устремлялись автомашины в противоположных направлениях. Было слышно, как на Ташкентской прогрохотали трамваи. В недалёком торговом центре горели огни подсветки. Со стороны замёрзшей Волги дули потоки ветра, сильно раскачивая деревья и кусты. В колледже послезавтра занятия и надо было готовить реферат по основам предпринимательства. Скучно все же. Диана очень хотела попасть в кино с подругами по «Пушкинской карте». Так экономнее. В прокате шёл новый фильм, о котором только и говорилось везде, баннеры в сети «Интернет» пестрели заголовками этого фильма. Однако пришлось поменять планы. Бабушкин папа – прадедушка Семён Константинович был вчера, т.е. в пятницу, госпитализирован. Увёз его реанемобиль в областной военный госпиталь. Прадед там и прежде лечился, но на этот раз всё было сложнее. В прошлом году прадед едва не умер от коронавируса, с трудом выходили старика. Прабабушка умерла уже как 10 лет назад. Прадедушка тосковал по жене. Прадед после войны служил в органах милиции, а потом закончил заочно педагогический вуз и много лет проработал педагогом, вёл историю в разных классах, был он и директором школы сначала в селе, а потом в городе.Видимо, последствия коронавариса для прадеда не прошли даром. Мама и папа Дианы вместе с дедушкой Игорем Ивановичем поехали в военный госпиталь навестить Семёна Константиновича. У бабушки - Лидии Семёновны поднялось давление от переживаний и её оставили дома. Диане наказали присматривать за бабушкой. Смартфон Диану спасал от скуки.
Приняв успокаивающие средства, Лидия Семёновна зашла в комнату своего отца, стала перебирать вещи. Отложив смартфон, Диана вошла следом за ней. Комната прадеда требовала ремонта. В открытой дверце старого шифоньера был виден пиджак прадеда с медалями и орденом. Альбом с фотографиями лежал на столе. Диана нехотя раскрыла и полистала альбом. Оттуда неожиданно выглянул почтовый конверт. Что там? Деньги? Какая-то тайна? Диана заинтересованно раскрыла конверт. Там было фото молодой, белокурой симпатичной женщины. Фото в правом вернем углу было отчасти криво надорвано, будто кто-то вырвал бумагу из фотографии, нарушив её целостность. На потёртой обратной стороне фотографии просматривались надпись и дата, сделанные красивым и аккуратным почерком: «Серёже от Милы. На добрую память! 15.VI. 1941 г.». Диана с удивлением и восхищением смотрела на фото. Женщина на фото модельной внешности! Смотрится как известная актриса или певица!
- Бабуль, это кто такая? – спросила Диана, обращая фотографию к бабушке.
Лидия Семёновна подошла к внучке, взяла у неё из руки фото, присела на тахту и произнесла:
- Расскажу тебе кое-что. И про неё тоже. Произошло это в июле 41-го года в Белоруссии. В одном из боёв у городка Чаусы папу моего серьёзно ранило. Бились они с прорвавшимися танками немцев. Осколок попал ему в спину. Кровь еле остановили. Сознание то уходило, то возвращалось. Дотащили его до медсанбата. Услышал он мягкий и успокаивающий женский голос и увидел стройную женскую фигуре перед собой. Нежный голос произнёс: - Этого раненого готовим к операции! Немедленно!
Потом голос говорил ещё что-то. Сознание вновь покинуло его…
Тогда раненых всё же сумели отправить в тыл. Кого на грузовиках, кого на подводах. Их едва не разбомбили немцы, но обошлось. Прилетели наши «ястребки». Он больше всего тогда опасался попасть раненым в плен. Ведь тогда наши отступали в основном. И непонятно было, где наши, а где враг. Вот так-то. Долгим оказался его путь на санитарном поезде в тыл. В пути их бомбили. В конце концов, очутился он в эвакогоспитале в Бугульме. Это в соседнем от нас Татарстане. Лежал папа там почти до конца осени 41-го, потом - бои под Москвой, а после – Сталинград. Я, конечно, перескакиваю с пятого на десятое…
Лидия Семёновна протёрла носовым платком глаза и рассказывала дальше:
- Он в 43-м прошёл жестокие бои в Донбассе и позднее переправлялся через холодный осенний Днепр. Потом таскал на себе машины, пушки да снаряды в весеннюю распутицу. А однажды он стоял вместе со своим эшелоном под Новоградом-Волынским на маленькой станции. Это уже на Западной Украине было в 44-м. Передовые части ушли вперёд. А они догоняли их после переформирования. Представляешь: весна! Ещё снег не весь стаял. Стоял вот он возле телячьего вагона и курил самокрутку. Вдруг у разбитых боями станционных построек недалеко от себя он увидел женщину в военной форме. Рядом с ней шли солдаты. Её силуэт показался ему знакомым, но главное - голос. Она что-то громко говорила бойцам. Это было похоже на нагоняй им. Голос он узнал. Это была та самая медичка, что спасла его в Белоруссии почти три года назад! Он готов был побежать вслед за ней. Он очень хотел её поблагодарить за спасение. Но тут воздушная тревога. Прилетели вражеские самолёты. Ударили зенитки. Посыпались бомбы. Взрывы. Стрельба вокруг. После немецкие бомбовозы улетели, а он поднялся с земли и побежал в ту сторону, куда она шла с бойцами. Смотрит, а её на плащ-палатке, словно на носилках солдаты несут. Он подбежал ближе и заметил, что она вся в крови и не шевелилась. Кто-то из бойцов сказал, что докторшу убило. Вот ведь судьба у неё какая! Других от смерти спасала, а сама не убереглась…
Голос Лидии Семёновны несколько задрожал, но она рассказывала далее: - Когда её несли на плащ-палатке, один из солдат выронил её полевую сумку. Оттуда высыпалось частично её содержимое. Папа подбежал и начал закладывать в сумку то, что оттуда выпало: документы, какие-то бланки, печать. На сумке даже была её кровь. Одна бумажка отлетела и её ветер угнал в сторону. Её и видно не было. А полевая сумка была пробита осколком бомбы почти в середине, а другой осколок перебил ремень сумки, потому-то сумка и упала на землю. И фото пострадало от осколка бомбы. Видишь, как бумагу на фото изорвало?!
- Рассказываю дальше. Он догнал солдат и отдал им полевую сумку. Возвращаясь к эшелону, он заметил между шпал листок. Нагнулся и поднял его, а это, оказывается, фотография. На обратной стороне фото была надпись с датой. Вдруг стал сигналить паровоз их эшелона. Папа бросился к эшелону, зажав в руке найденное фото. Так фотокарточка осталась с ним. А кто был тот Серёжа, кому она подписала фотографию? Муж? Брат? Жених? И почему фотография, адресованная Серёже, была у неё, а не у Серёжи? Что стало с тем Серёжей? Только вопросы! Ответов нет!
Лидия Семёновна немного помолчала и сказала дальше:
- Имя Мила - значит, сокращение от полного имени Людмила. Её фамилии он не знал. Он также не знал откуда она. Из какого города, посёлка или села? Сколько ей лет? Были ли у неё дети? Судя по её внешнему виду, фасону одежды, городская она была. Или, по крайней мере, долго прожила в городе. Вот где её похоронили, папа тоже не знал. Скорее всего, в тех местах, где она приняла смерть.
Диана слушала молча. Лидия Семёновна ещё раз взглянула на фото и продолжила:
- Я никогда подробно не расспрашивала отца о ней. А сам он много не говорил. Наша мама, может, и спрашивала про фотокарточку, но не при мне. Вообще, наша мама была мудрой женщиной. А фотокарточка была для папы настоящей святыней. Он всегда её бережно хранил. Даже в конверт клал.
Выходит, если бы не спасла эта Мила моего папу, то ни меня, ни твоей мамы, ни тебя бы не было на свете…
Лидия Семёновна вздохнула, встала и медленно пошла на кухню. Щёлкнул выключатель и послышался звук наливаемой воды. Диана осторожно взяла в руки фотокарточку. С поверхности фото на Диану смотрела молодая и красивая, но уже не незнакомая ей женщина. Сначала Диана всматривалась в фото, а затем погладила пальцами то место, где фото было разорвано когда-то осколком авиабомбы. Погладила так, словно это была долго не заживающая рана.


Март, 2023 г.