ППР или Проще пареной репы

Девушка была поражена первым в жизни военным приказом: «Волосы подстричь под рядового срочной службы!» Но делать нечего. Всем же известно, что в армии команды не обсуждаются, а выполняются немедленно и неукоснительно!
***
Солдатки растянулись в длинную колонну. Неумелым и ещё нестройным шагом двигались в направлении станции железной дороги. Впереди, задавая тон колонне, шагали рослые девушки из аэроклубов. На них неплохо сидела военная форма. Спортсменки чётко отбивали шаг тяжёлыми армейскими сапогами. В середине и сзади колонны шли студентки московских вузов и техникумов.
Пыталась чеканить шаг и она. Получалось ужасно плохо. Надеялась, что это только пока.
***
Бывшая студентка даже не догадывалась, что именно её назначат начальником штаба полка! И на последовавшее возражение майор Раскова, строго произнесёт уже знакомое: -«Приказы не обсуждаются, а выполняются».
***
Пытаясь не сбиться с первого в жизни строевого шага, бывшая студентка вспоминала бурные события последнего лета, осени и зимы.
Вот она, весело болтая с подружками, готовится к экзаменам летней сессии. Один предстояло сдавать утром двадцать третьего июня.
Накануне в квартире раздался звонок. Приятель, пропуская приветственные слова, взволнованно прокричал в трубку: «Девочки, включите радио, сейчас будет важное сообщение. Говорят, что началась война с Германией».
После этого, бросив дела, помчались в университет! На Моховую. Быстро организовали открытое комсомольское собрание. На повестке дня только один вопрос — считать присутствующих мобилизованными. С той поры прошло долгих пол года. Сидели в холодных аудиториях и понимали, что учить физику, математику, геометрию, когда враг стоит на пороге дома, — почти преступление. Надо срочно идти – защищать город! Всю страну. Тем более что ещё октябре многие студенты получили письма из ЦК комсомола. В них сообщалось, что по всем вузам страны объявляется призыв девушек, готовых идти в армию. Но, куда? И кем? О том в письмах ничего не было сказано. Позже стало известно, что знаменитая лётчица Марина Раскова занимается формированием женских авиационных частей. Вот собственно и всё. В один день «Рубикон был перейдён». В каптёрке, выстояв очередь, получила мужское обмундирование: гимнастёрку, шинель и противогаз. Сапог меньше сорокового размера там не оказалось. Старшина посоветовал брать, что дают и наворачивать портянки потолще, тогда и «обувка с ноги не улетит!».
***
Будущие лётчицы-подружки спали и видели, как героически сражаются, защищая от фашистов, небо над родной столицей. Но командование имело на сей счёт другие планы. Девушек, по-военному быстро, распихали по вагонам-теплушкам и отправили на Волгу, в авиационную школу, в город Энгельс. Вместо передовой, оказались в глубоком тылу.
В письмах родителям безбожно врали! Писали, что преподают физику и математику в военном училище. Сами же день и ночь постигали тяжёлую штурманскую науку, готовясь пополнить личный состав женского соединения ночных бомбардировщиков.
***
Полк с самых первых дней существования получил у немцев прозвище – «ночные ведьмы». И не без основания. Враги считали, что лётчицы заколдованы! Потому их невозможно сбить. Свои же солдатики называли ласково. Поначалу — Дунькин полк! От имени командира – Евдокии. А спустя некоторое время, все как один, стали звать – сестрёнками или небесными созданиями. Такого женского полка больше нигде не было.
Тяжеленные бомбы подвешивали хрупкие девчонки. И самолёты сами чинили. Латали пробоины, авиационные моторы разбирали и чистили.
Летали на У-2. С наступлением темноты садились в открытые по пояс деревянные самолётики и направлялись бомбить фрицев. За ночь совершали по пять-шесть вылетов. А на полевом аэродроме такие же девчонки-техники подвешивали по триста килограмм боекомплекта.
Давайте посчитаем. Шесть ночных вылетов, по триста килограмм, то есть, техник, девушка-соплячка за ночь, своими ручонками до двух тонн бомб перетаскивала. И так каждую ночь! Без выходных и праздников. Только когда дождь взлётную полосу расквасит. Или туман такой стоит, что и вытянутой руки не видно. Да и то в эти дни им, бедным, ремонтные работы предстояло выполнять по полной программе. До войны У-2 считался исключительно учебным самолётом. Крылья покрыты тканью, лишь по самым краям фанерой окантованы. Если сильно пальцем надавить, запросто дырку сварганишь. Никакой радиосвязи не предусмотрено, как и прицелов. Парашютов не выдавали. Понятное дело, что на таких «летательных аппаратах», можно было исключительно ночью совершать вылеты.
В конце сорок четвёртого года парашюты в конце концов выдали. Да и то только после того, как уже над территорией, занятой нашими войсками, сгорели в подбитом вражескими зенитчиками самолёте две девочки-лейтенанта. В кабинке У-2 и так тесно, до невозможности. Штурманам иногда приходилось на колени бомбы класть, а тут ещё и парашюты — тяжеленные. Но приказ, есть приказ. Раз положены лётчицам средства спасения, значит, будут летать с ними. Хотя девочки, втихаря, продолжали ворчать:- Если над нашей территорией подобьют, то уж как-нибудь, да сядем. Эти маленькие, почти игрушечные самолётики, даже при выключенном двигателе в крутое пике ведь не срываются.
А если, не приведи господь, над немцами подранят, так уж много лучше погибнуть, чем к этим иродам в плен угодить.
***
Перед «небесными созданиями», то есть перед личным составом полка ночных бомбардировщиков, была поставлена задача.- Повысить точность бомбометания. А как это сделать? Курносые лётчицы уж никак не авиаконструкторы и даже в авиационных институтах не обучались. Но задача конкретная и предельно понятная. Дорогущие бомбы должны ложиться точно в цель! Бить фрицев, а не землю вспахивать. Долго ломали голову. Но как говорится — всё гениальное просто. Лётчицы придумали практически безотказную систему! В последующем совершенно официально названную “ППР”. Расшифровывалась сия загадочная аббревиатура так: «Проще пареной репы». В кабину штурмана продевался канат. В нужный момент за него дёргали и на врагов сыпались смертоносные «подарочки». Используя родную нашу российскую темноту, невысокую скорость движения, и малую высоту, удавалось совершать бомбометание практически на голову фашистов. Марина Раскова любила повторять: «Девочки, добивайтесь своего! Женщина может всё!» – И она помнила эти слова. Крепко помнила!
***
Первое время сокурсницы совсем не слушались новоиспечённого начальника штаба.
— Значит, в студенческой аудитории мы были подружками, а теперь ты в командирши выбилась?
Но жизнь, особенно в военное время, удивительно быстро расставляет всё по местам. Взамен выбывших товарищей в полк прибывало новое, ещё более юное поколение. Вот уже для них, строгий начштаба, с правильной академической речью, сразу становился непререкаемым авторитетом.
***
Тридцать две смешливые, красивые, быстроглазые, лётчицы из полка “Ночных ведьм” никогда не сказали заветное «да» в районном ЗАГСе. Не стали мамами. Ни разу не возили своих малышей-первенцев в колясках. Просто улетели на небо, да там и остались. Навсегда!
***
После войны она с подругами, накопив деньжат, проехала по тем местам, где сгорали в своих самолётиках, падали с высоты и пропадали без вести её «небесные ласточки».
Почти все девочки были похоронены местными жителями.
Как могли, соорудили им скромные памятники. Но главное, наконец-то, написали фамилии на безымянных могилах. Постояли, помолчали. А потом вдруг стали вспоминать. Кто из них возил в кабине котёнка, кто вышивал незабудки крестиком, а кто умел петь задорные частушки. Припомнили, как девочки писали письма придуманным, любимым. Для того чтобы выговориться. И отправляли их по несуществующим адресам или не отправляли вовсе. Хранили в девичьих рюкзачках, надеясь передать тому, в кого когда-нибудь влюбятся. Потом. После Победы.
***
Судьба пощадила начштаба. После войны вернулась в родной университет. Безбожно спала на лекциях. За эти годы организм бывшего офицера привык предаваться сну исключительно днём и бодрствовать ночью.
Двадцать пять лет спустя
Доктору наук, профессору, автору учебника по ядерной физике, для сложнейшего эксперимента понадобилось аж пятьсот тонн свинца! И ещё пять тысяч квадратных метров рентгеновской плёнки! А также огромное подземное помещение на глубине десять метров! И никак не меньше! И проявочный центр, конечно. Писала в правительство, доказывала, ругалась, стояла на своём!
И получила! Всё, что требовалось! А как же иначе, ведь Ирина Ракобольская прекрасно помнила слова боевого командира Марины Расковой: «Женщина может всё!»