Крайний бескрайний Север

Войнова Елена
Россия.
г.Санкт-Петербург,
VoynEl@yandex.ru
т. +7(921)917-98-09



Крайний бескрайний Север.
«Ты узнаешь, что напрасно называют север крайним,
Ты увидишь, он бескрайний, я тебе его дарю»
М.Пляцковский

На крайнем Севере, среди леса, там, где сходятся границы Норвегии, Финляндии и России, есть пограничная застава и поселок энергетиков.
В поселке живут работники каскада гидроэлектростанций(ГЭС), построенных на реке Паз (Патсойоки), он так и называется Каскад Пазских ГЭС. Эти ГЭС построили три пограничные страны, потому что река петляет, не взирая на границы.
Так же петляет моя память по времени и событиям, потому что там, в поселке, прошло мое детство, это 70-е годы. Там формировались те жизненные принципы, которые на всю жизнь, такая вот тавтология.
«Северяне» - это не место жительства или работы, это характеристика человека. Нравственная чистота, бесконечная чистота души — вот о чем я не стесняюсь заявлять. В моем случае, возможно, это обусловлено изолированностью от «Большой земли» с ее соблазнами, - от нашего поселка, например, до ближайшего городка было 90 км; возможно суровыми погодными условиями, высоким уровнем образованности жителей и их малочисленностью— около 300 человек и почти все с высшим образованием…
И еще найдется масса вариантов, если поразмышлять, но мне кажется, что Север сам выбирает людей, притворяясь судьбой, которая заставляет пересечь полярный круг на пути к холоду и бескрайности, северному сиянию и брусничным сопкам. А в ответ дарит безграничное тепло воспоминаний.

Страница памяти первая. МошкА.
Почему-то считается, что резкие запахи отгоняют насекомых. Прожив за Полярным кругом 15 лет, заявляю, что против этих тварей (я прошу прощения за скудность лексики!) лучше березовой ветки ничего нет. Когда вокруг серый туман от мошкИ и комаров — вооружайтесь веткой.
В мое детство такого изобилия репеллентов, как сейчас, не было. Зато в нашем поселковом магазине стоял стройными рядами одеколон «Гвоздика». Но его покупали только случайные приезжие из больших городов. Покупали один раз, а потом переходили на березовые ветки. Видимо «Гвоздика» была для, повторюсь, тварей, как приглашение на бал вампиров.
Помню, как раскачивались на качелях, чтобы «мошкА не догнала», - по нашему, детскому, выражению.
Качели стояли на пригорке, и взлетая на них, видно было лес на другой стороне реки, уже на норвежской территории. Это километра три напрямик, через болото.
А вот на болоте ветка уже не спасала. Эти мелкие насекомые пролезали и под резинку на рукавах, и под плотно надетую шапку, а еще это постоянное «зззззз», тоньше, чем у комаров. Вот что странно, отмахивались мы, и шли дальше — по своим детским делам, или собирать ягоды-грибы, принимая как данность это кусачее «зззззз». Так выковалось отсутствие реакции на внешние раздражители и недоверие к резким запахам.


Страница памяти вторая. Грибы и граница.
Граница проходила рядом: где колючая проволока, где следополоса, пограничники с собакой — это все было привычно. Непривычно было обилие грибов за колючкой, на нейтральной территории. На нашей стороне такой же белый ягель, карликовые березки, а грибов — нет. Поэтому, наверно, в детстве представлялось, что пограничники грибы и охраняют. «Убедил» меня в этом случай.
Однажды мы с родителями, бродя по лесу, наткнулись на грибное место, грибную даже не поляну, а просто территорию! Минут через пять, когда мы с братом дочерчивали ножиками свои имена на шляпах гигантских грибов, рядом выросли наши(советские тогда еще) пограничники с собакой.
Оказалось, что мы забрели уже почти на финскую территорию. У папы всегда был с собой паспорт, по рации военные связались с заставой и, проверив данные, нас проводили в сторону поселка.
Я очень испугалась не столько ситуации, сколько молчаливой и напряженной собаки и запомнила навсегда ее внимательный взгляд. Звучит, как история про шпионов. Но про шпионов отдельно.
Да, грибов мы не успели набрать в этом заповедном месте, и у меня теперь фобия грибных полян.


Страница памяти третья. Будильник.
Мой папа поймал шпиона!
Так я рассказывала бабушке и дедушке, когда нас привезли к ним летом.
А дело было так.
ГЭС стояла далеко от поселка, и папа с напарником ездили на работу на машине. Возвращаясь со смены, они увидели голосующего человека.
Это я сейчас понимаю, что такая ситуация равносильна пожеланию доброго здоровья чьим-то голосом, когда ты ночью чихнул в пустой квартире.
Чужих людей не было в окрестностях. Все знали или хотя бы видели разок друг друга. А тут — чужой и еще голосует.
Был ли это шпион на самом деле? - неизвестно. Чужой? - однозначно. А рядом граница! И не одна, а три! А недавно еще и грибов не дали набрать на сопредельной территории. Дальнейшие действия процитирую: «...проявив бдительность, доставили неизвестного в военную комендатуру...».
Папу и его товарища благодарили пограничные чины и партийные руководители и торжественно вручили им по будильнику. Нам, тогда пионерам, ставили в пример героев.
Вдохновившись мы, дети, ввиду явного отсутствия чужаков, начали изучать следы.
Надо сказать, что зимой в лесу прокладывали лыжни на 5 и 10 километров, такие дальние, лесные трассы. По ним ходили пограничники, да и местные ходили — лыжи были одним из «развлечений».
Собрав в рюкзачки термос и бутерброды, мы тоже отправлялись на целый день по таким трассам, - и красиво, и по-приключенчески.
Однажды, на самой дальней, на 10-километровке, наша компания увидела следы прямо на лыжне! Мало того, что это было святотатством для нас — затоптать лыжню!, так эти следы просто начинались посреди трассы, и шли в лес! Рассмотрев их внимательно, мы решили, что человек шел намеренно задом наперед, потому что от пятки след был глубже.
Помчались к пограничникам с олимпийской скоростью, запыхавшись, перебивая друг друга, выдавали версии, соображения по предполагаемому маршруту…
К чести взрослых, никто над нами не посмеялся.
Дежурный в комендатуре запросил заставу и выяснил, что директор нашей школы сломал лыжи на 10-километровке, вышел на дорогу и его довез до дома пограничный УАЗик.
Без тени улыбки сообщив это нам, дежурный пожал каждому руку.
Вот что интересно, - о будильниках в награду мы и не вспомнили.


Страница памяти третья. Дерсу Узала.
Как передать свободу и простор северного леса?
А мягкость мха и узловатые корни, между которыми так удобно прятать «секретики»-цветные стеклышки и фантики?
Сосны, шумящие за окном, до сих пор единственная умиротворяющая меня музыка.
Среди такого леса шла тропинка в школу. Ну конечно, можно пройти по дороге, но через лес интереснее — белка, сойка, бурундук могли встретиться. Зверей крупнее не видела, вероятно, они через поселок пробегали ночами, следов было много. Поэтому вполне естественно, что посмотрев фильм Дерсу Узала, мы, дети, стали «читать» следы. Это было просто, особенно зимой. Белая чистая книга: от дерева к дереву цепочка точечек - это мышь , а если следы расположены трапецией и еще и остатки шишек на снегу — белка, а заячьи следы уж ни с чем не путали.
Мы пробовали семена сосен, чтобы узнать, сможем ли мы ими питаться. А брат тайком от родителей сушил чай для сделанной из коряжки трубки, чтобы «сидеть у костра, дымить и разговаривать с «люди» - деревьями, животными, огнем, как Дерсу Узала.
Счас он курит нормальные сигареты и с «люди» не разговаривает. Хотя, надо уточнить у него.
Уважительно мы относились и к деревьям. На Новый год, конечно, ставили живую сосну(елки не росли в нашей местности), но срубали ее где-то далеко в гуще-чаще. Когда однажды вдруг обнаружился свежеспиленный пенек прямо в поселке, то рядом сразу же появилась табличка позора с гневными словами. И, понимаете ли, стыдно было даже мне, несмотря на непричастность.
Зато я хорошо помню слезы и злую решимость, когда я разговаривала с директором Каскада ГЭС. Может, даже наверняка!, по маминой просьбе, директор принял меня, шестиклассницу и выслушал, несмотря на занятость свою.
История такова. У нас копали котлован среди леса, чтобы построить новый дом, проложили дорогу к нему для тяжелой техники, стараясь повредить минимальное количество деревьев.
Дорога получилась длинновата, и чтобы сократить путь один из трактористов проехал прямо через лес, напрямик. Это было похоже на след, когда волокут большое убитое животное. Как кровавая дорога, только отмеченная размолотыми деревьями и содранным мхом.
Об этом я рассказала директору. Он услышал и понял эту боль. Выговор повесили на доску информации у клуба, читали его все. А тракторист, как оказалось потом, уже собирал сломанные деревья по своему следу и искренне, надеюсь до сих пор, ругал себя, а не меня.
Перечитываю сейчас и понимаю, что для нас все живое вокруг тоже было «люди», как и для Дерсу Узала.


Страница памяти четвертая. Северное сияние и финки.
Если по дороге спуститься с пригорка от магазина, то путь домой идет через дамбу. Здесь, немного повзрослев, мы с девчонками шли не спеша, сохраняя на лице чуть снисходительное выражение. И более того старались надевать, да простите уж меня за интимность, приличное нижнее белье. А все потому что напротив через речку стояли пограничные вышки — и наша, и норвежская, и финская. Наша была не в счет, хотя подозрения тоже вызывала.
Дело в том, что тогда среди подросткового населения упорно муссировалась тема «красных очков». Это когда смотрящий в них видел чуть ли не тело сквозь одежду, а уж белье и подавно! Тайная взрослая дрожь перед вооруженными современной техникой заграничными пограничниками тщательно маскировалась выражением лица.
А еще сразу за дамбой была пограничная больничка. Она чаще всего пустовала, но иногда в окнах маячили лица болеющих парней. Надо ли говорить, как часто мы там прохаживались…
Но самое главное по пути домой — это северное сияние.
По дороге через дамбу небо не загораживали деревья, и можно было смотреть на него бесконечно.
Широченные разноцветные волны перекатывались над головой. А чуть дальше величественные деревья, покрытые шапками снега, сугробы и морозная тишина. Это я сейчас понимаю, насколько это красиво и волшебно, хотя нет, тогда тоже поражало, но было привычным.
Когда я приезжала к бабушке и дедушке в Подмосковье, я не понимала, как это - у них нет северного сияния! Оно должно быть везде. Как искрящиеся инеем ветки, яркие звезды и как и финские санки. Санки эти мы, кстати, называли «финками», их многие делали сами, чтобы гонять наперегонки, да и вообще передвигаться внутри поселка или совершать «моционы» за его пределы.
Это круче, чем «Формула 1», поверьте! Особенно, когда дождешься первых лучей солнца после полярной ночи и мчишься на «финках», отталкиваясь ногой, чувствуя, как опаляются щеки морозом, а потом, неудачно свернув, врезаешься в сугроб, тонешь в мягком снегу и выныриваешь, хохоча во все горло. В негнущихся от налипшего снега штанах долго отряхиваешь друг друга веником на крыльце и буквально падаешь от усталости в прихожую, где стоит на холодке моченая брусника. И пьешь её долго и жадно. Потом, конечно, бывало и хрип и сопли, но это неважно было. Завтра все повторится. И сияние, и финки, и брусника.

Страница памяти пятая. Ягоды и «Зарница».
Ягод было много. Осенью мы обязательно всей семьей ездили за брусникой.
Поднимешься на сопку, а оттуда вид на бесконечность. Желто-красная даль. Желтая от осенних листьев, а красная от брусники.
А осенью воздух прозрачный - видно далеко-далеко и слышно только , как осинка шуршит на ветру.
Уж не знаю, подсмотрел где-то папа или сам придумал от необходимости, но он сделал «комбайны» для сбора брусники. Да-да, сейчас они есть в продаже. А тогда мы собирали бруснику вручную. Поскольку собирали мы ее для родственников в Подмосковье и отправляли посылками сразу после сбора, то ягод надо было много.
Комбайны папа сделал каждому: себе и моему брату побольше, нам с мамой поменьше, видимо, из рыцарских побуждений.
Так, наверное, собирали урожай серпами — взмах, и дорожка, только у нас зеленая среди красной от ягод поляны. Собиралось легко, попутно грибы попадались или муравейники. Веточку брусники очистишь от листочков, послюнявишь и в муравейник! Этот вкус навсегда, как и вкус отмерзшей брусники весной на полянках.
Со вкусом брусники связана у меня и игра «Зарница».
Её осенью устраивала школа. Причем к этой игре привлекали и пограничников с настоящими передатчиками военными, в памяти отложилось, что они и с настоящими автоматами приходили, но теперь уже сомневаюсь.
Все равно было очень интересно. Это не пейтбол современный, мы бросались шишками друг в друга! Недостатка в боеприпасах не было совсем!
Если попали в руку, то по-честному, одной рукой атаковал, если в ногу — то подволакивал, но бился.
Мы расшифровывали и радиограммы «противника».
Все это происходило в лесу, в окопах, оставшихся от отечественной войны. Среди ягод. Пока ждали санитарку, губами хватали бруснику , а как иначе — не подвигаться, ведь «раны болят»!
Самая интересная игра была, когда «Зарницу» устроили между пограничниками и детьми. А нашим командиром директор школы поставил самого отъявленного хулигана, головную боль всех учителей.
После жаркого «уничтожения» сил друг друга, сошлись на ничьей из-за «потерь», потому что знамя никому ни у кого не удалось отбить.
Командир пограничников потом долго тряс руку нашему командиру. И нашему даже доверили выстрелить вверх из автомата, холостыми, но очень громко.
Можно сказать, что это была однозначно победа педколлектива.
Хулиганство стало управляемым, даже без детской комнаты милиции, хотя у нас даже милиции не было. Вот так в памяти слились брусника и «Зарница».


Налью-ка я себе чаю с брусничным листом, как всегда мы делали в походе. Только сейчас чай будет без дымка, с горьковатым привкусом памяти.
Горьковатый, потому что не повторить те вечера у большого камня на берегу реки. Когда мы с друзьями, наловив рыбы, варили уху, пекли картошку, говорили, смеялись, не встречаясь еще с ложью или предательством ради выгоды, ради собственного возвышения или обогащения.
Впереди была целая жизнь, уроки для которой мы получали каждый день у окружающих нас людей, живущих в ладу с природой, с собой. В ходу была честность, порядочность. Взаимовыручка, хоть и слово тяжеловато, но оно, пожалуй, верно определит суть жизни на Севере. Нельзя солгать, обмануть, и подвести. Нельзя. Не позволит Север. Это не значит, что на Юге или в другом месте можно, нет, но здесь особенно нельзя, так сложилось. Бескрайность Севера, несмотря на то, что «называют Север крайним», означает бескрайность души, бескрайнее доверие и заботу ко всем «люди».
И сейчас, когда я услышу где-нибудь «северяне», я обязательно оглянусь, - они из моего детства! И я знаю, в порядочность и безграничность души этих людей можно верить.