Раскрытый фотоальбом

Моим родственникам,
стоявшим на страже правопорядка,
- посвящается

Раскрытый фотоальбом

В моменты размышлений Шматов раскрывал свой фотоальбом. Листал страницы, рассматривал фото, вспоминал, раздумывал. Будто в документальном фильме, были видны картины сложного пути, пройденного им, его родными и друзьями в жизни.
Да, это фотографии. В основном чёрно-белые. Какие-то из них заставляют улыбаться, какие-то печалиться.
Вот на одной из первых страниц старая пожелтевшая фотография, на которой изображены молодые, одетые в военное и полувоенное люди. Они сидят, стоят, полулежат, составляя коллективную композицию. Это сотрудники транспортной милиции начала 1920-х годов. Какие же они на фото молодые…

Июль-август 1920 года. Степи в междуречье Волги и Урала.

Линия железной дороги от Ершова до Уральска была объявлена на осадном положении. Мятеж бывшего командира РККА - эсэра Сапожкова, начатый им в Бузулуке, поддерживаемый изнутри и извне, длился уже которую неделю. Почти 500 сабель составляли его ударную силу. В состав его так называемой «Армии Правды» входили всякие люди. Были там и откровенно уголовные элементы. Сапожков со своим войском появлялся то здесь, то там, пытаясь ускользнуть от погони, перемещаясь из уезда в уезд, из одной губернии в другую, оставлял за собой кровавый след. Дымы от пожаров вились после его ухода. Для поддержки действий бойцов ВОХР на линиях железной дороги был выделен резерв их числа частей ВОХР и сотрудников милиции. Мятеж начинал расползаться по уездам трёх губерний. Властями Самарской, Оренбургской и Саратовской губерний было принято решение особенно сосредоточить силы в трёх уездах: Пугачёвском, Бузулуком и Уральском. Формировались части особого назначения - ЧОН. Войска Заволжского военного округа активно включались в вооружённую борьбу с Сапожковым и его сторонниками. На линии железной дороги от Бузулука до Сорочинска действовали бронелетучки – обычно это были паровозы с котельным железом по бокам плюс открытые платформы с мешками, заполненными песком. Также могли быть ещё один-два вагона, обитые листами металла, с мешками с песком в нижней части вагонов-теплушек. Вместе с тем там же оперировал бронепоезд. Из Саратова и Балако́во двигались подкрепления с броневиками под Новоузе́нск. От станции Дергачи до Уральска также курсировали бронелетучки, с бойцами и милиционерами, вооружённые пулемётами. Сапожкова обкладывали со всех сторон словно дикого зверя...
…В комнате транспортной милиции на маленькой степной станции начиналось совещание.
– Опять этот гад ушёл, - со злом сказал Первушев, садясь на табурет возле потёртого стола.
– А ты не кипятись! Не с сазаном на крючке боремся в камышах. Это очень матёрый хищник.
– И таких хищников у него, знаешь, сколько!
– Знаю. У него войска там почти полтысячи, а может, и более.
Седов сел за стол, погасив окурок о металлическую старую пепельницу. Подошёл к окну и распахнул его. Несусветная жара стояла уже много дней. Горячий воздух сразу дал о себе знать. Доносился запах дыма. Где-то горела степь. Раздался стук в дверь. Вошёл сотрудник Крынкин, сел за стол, за которым уже сидели Первушев, Цыганков и Быковский. Седов окинул своих людей. С ними ему ещё предстояло много работать. Седов и Первушев – самарцы, Цыганков – оренбургский, Быковский – уроженец Саратова, Крынкин- из Уфы. Но вместе все они была одним целым, несмотря на разное место рождения и проживания. Совещание пора было начинать. В ходе совещания выяснилось, что из стана Сапожкова появлялись поддельные документы и даже поддельные денежные знаки. ЧК – чрезвычайная комиссия уже вышла на след бывшего офицера контрразведки атамана Дутова, который снабжал Сапожкова фальшивками хорошего качества, и плотно им занималась. Однако у фальшивомонетчика появились подражатели и последователи. В Самаре, Сызрани, Бузулуке, Ершове и в Балако́во на рынках были выявлены поддельные купюры. Пока их было не так много, но по заключению специалистов эти деньги были сделаны совсем неизвестной для ЧК и милиции «конторой» фальшивомонетчиков…

***
Ночная тишь, едва нарушаемая криками вспугнутой птицы, дополнительно нарушилась шагами сцепщика и свечением фонаря «летучая мышь» на железнодорожной платформе из шпал, от которых исходил запах креозота. У станционного пакгауза, освещённого подвешенным фонарём, прохаживался боец ВОХР.
Тень промелькнула через пути и слилась со стоящим на путях товарным поездом. Затем тень оказалась на крыше вагона.
– Эй, кто там шастает? – громко окликнули с платформы силуэт, что появился на крыше вагона товарняка. – Слезай, тебе говорю!
– Что там, Худякин? – к сцепщику, стоявшему на платформе, уже подходил стрелок ВОХР.
– Да, кто-то по крыше вагона пробежал только-что. Может, он из этих, как их там, беспризорников. Намедни ловили их. Разве всех переловишь сразу?
– Где ты его видел? – стрелок привычно скинул с плеча винтовку с примкнутым штыком и щёлкнул затвором.
– Вон! Гляди! На крыше залёг! Эй! Слезай, я тебе говорю! Воспрещается по крыше бегать! - сцепщик Худякин показывал рукой направление стрелку ВОХР. То проследил взглядом по руке сцепщика и его взор остановился на крыше длинного старого томно-коричневого вагона товарного поезда.
После этих слов на крыше тёмно-коричневого вагона появился человек невысокого роста, подхватив мешок с лямками, побежал по вагонам в хвост товарного поезда.
– Стой! Ни с места! Иначе стреляю! – заученно прокричал стрелок ВОХР. С крыши третьего вагона с хвоста хлопнул револьверный выстрел. Пуля просвистела стороной.
При выстреле Хядякин так и присел: – Ух ты, да у него револьверт! Вот тебе и беспризорник! Стреляй, а то уйдёт эта шантрапа!
– Не учи учёного! – стрелок ВОХР присел на колено, быстро прицелился, плавно нажал спуск. После гулкого выстрела с дерева вспорхнула стая птиц.
– Ну, чё? Промазал или как?
– Сейчас посмотрим. Кажись, упал…
Когда стрелок ВОХР и сцепщик Худякин с фонарём в руке подошли ближе к концу поезда, то увидели у тормозной площадки тело невысокого человека на земле. Рядом валялся набитый чем-то мешок. В трёх шагах от тела лежал "наган", поблёскивая вороненой сталью в свете фонаря. Дорожка крови протекла из спины лежавшего на гравий и делала лужицу…

***
Ночью с узловой станции Кинель в сторону Бузулука в темноту тронулся бронепоезд, ощетинившись пулемётами и жерлами трёхдюймовых и шестидюймовых орудий. На передней открытой платформе, укреплённой по бортам мешками с песком, загруженной шпалами и рельсами, были установлены станковые пулемёты. Бойцы залегли между мешков, приготовив для стрельбы винтовки. В штабном бронированном вагоне свет был незаметен. Соблюдалась светомаскировка. Крыло семафора было поднято. Мимо проплывал перрон и стоящие на путях вагоны поездов. С ближнего водоёма чуть тянуло прохладой. Луна и тусклые фонари освещали пути.
Примерно в тоже время из Сорочинска выдвинулись бронелетучки с солдатами и милиционерами. Пулемёты бронелетучек были готовы отразить натиск конницы повстанцев. Дым из паровозной трубы клубами струился вверх, закрывая пеленой диск луны, затем медленно растворялся в ночном воздухе.

***
Седов прохаживался по платформе, нервно куря папиросу. Жара уже раздражала. Захотелось пить.
– Так, что мы имеем?
Докладывал Крынкин: – Подстрелили его ночью. Стрелок-вохровец постарался. Меткач попался такой. Сразу в тютельку! Насмерть угробил.
– Я это уже знаю. Что ещё?
Цыганков, стоявший рядом, добавил: – Куда он ехал мы не знаем. Но тот поезд направлялся в Оренбург. Осмотрели мертвяка, карманы проверили. Его одежду и мешок вывернули. При нём справка нашлась, выданная в Новузенске Саратовской губернии в госпитале на имя Сивцева Ивана Сидоровича в июле сего года. Однако, думаю, что всё это «липа». Справка какая-то очень свежая и новая, без потёртостей. В мешке были деньги – новые. Целая пачка, но номера на деньгах одни и те же. Вывод – фальшивка, но первый сорт! Точнее скажут спецы...
– Значит, фальшивомонетчики проклюнулись! – палец Седова стряхнул нервно пепел с папиросы.
– Кроме того, товарищ начальник, мёртвый, как бы подсказал нам откуда он!
Седов пристально посмотрел на тело убитого, что лежал у вагона товарняка.
– И что он подсказал?
– В ткани его заплечного мешка нашли иглы сосны. Где-то он продирался через сосняк. А тут поблизости сосняка нет. Но я знаю, что он есть и не так далеко! Пальцы его проверили, но пока наши спецы в затруднении. Похоже, что его пальцев в нашей картотеке нет. Но вдруг в ЧК они есть? "Наган" его почти новый, в смазке даже, также будем проверять.
– Ладно, разберёмся! А нам надо будет задействовать осведомителей. Кто-то что-то видел, кто-то что-то слышал… – убеждённо говорил Седов.
К ним быстро подбежал Быковский, прервав беседу.
– Товарищ начальник, разрешите обратиться! Вас срочно к телефону! Из дорожно-транспортной ЧК звонят!
Седов бросил почти докуренную папиросу на землю. – Час от часу не легче! Рапорт мне о случившемся подать немедленно!..

***
В полутьме дома, едва освещаемого керосиновой лампой, двое вели тихий разговор. Третий крепко спал на сундуке за занавеской, похрапывая при этом.
– От твоего приятеля как из бочки! Твоя благоверная когда вернётся?
– Господин подпоручик, не скоро ещё. Отослал её в Колдыбань к старой тётке. И ребятёнки с ней.
– Не продаст?
– Какое там. Она ни сном, ни духом о наших делах.
– Ой, смотри у меня! Не юли!
– Вашбродь, ей – богу! - перекрестился собеседник.
Тот, кого назвали подпоручиком, махнул рукой:
– Ладно. Верю! - и присел на табурет у приоткрытого окна. – Ну и жара! Даже в темноте жарко.
Подпоручик, немного помолчав, произнёс:
– На днях мне верные люди шепнули: Малый отправился к… праотцам. Пуля его догнала. И деньги, что при нём были, теперь, очевидно, у красных законников. Вот так-то!
Его собеседник - бородатый человек средних лет крестьянского вида, сидевший на лавке у стола, перекрестился. Подкрутил колёсико у керосиновой лампы. Язычок огня увеличился в размере, осветив ярче комнату в горнице, печь, старую мебель, икону и горящую лампадку.
– Что делать –то будем, господин подпоручик? Неужели всё псу под хвост?
– Не дрейфь. Скоро отсюда уедем. Отсидимся у восставших. За Сапожковым должок числится. Не откажет. У меня с ним уговор: если что, то к нему под защиту. Его разъезды, между прочим, недалеко.
– А мы успеем всё собрать? Надо беречься чоновцев. Они готовятся биться с сапожковскими. У чоновцев сейчас два «максима» и винтарей целый ворох. На станции подслушал разговор про бронепоезд. Вот-вот подойдёт...
– Это-то и внушает опасения! Да-а, за Сашу Сапожкова товарищи крепко взялись! И вообще, начни-ка вместе со своим приятелем выпивохой собирать вещички сегодня же. Завтра двинемся или послезавтра. Но это в крайнем случае. Что нельзя увезти с собой – закопать или в огонь. Собирайтесь поскорее оба!
– Ваше благородие, да как же можно? Столько добра! Дом с хозяйством. Станки, краска, бумага... Столько сил…
– Теперь, дорогой мой, надо усилия приложить, чтобы отсюда живыми уйти. Или так хочется угодить в сети чекистов и милиции?
Собеседник с бородой отрицательно затряс головой.
– Где твой цепной пёс?
– Сдох же. Старый совсем стал. Зарыл его за огородом. А соседские кобели загавкают так, что в Саратове слышно будет.
Подпоручик встал и закрыл окно: – «Льюис» достань и приготовь. Он может нам очень пригодиться. Гостей-товарищей надо будет ожидать!
– Уже готово, господин подпоручик. Вон он стоит под скатертью готовый в том углу у печки. Полный диск в нём же.
– Вот и славно. У нас будет ещё время поговорить. На том и порешили...
Бородач тихо прошептал молитву, перекрестился, взглянув на образ. Подпоручик пристально смотрел в розовеющий сумрак за окном. Приближалась утренняя заря.

***
На операцию выехали, когда чуть пробрезжил рассвет. Солнце ещё не начало калить. Но зной оставался и не радовал. Было жарко.
Ехали на автомобиле и на конях. Цыганков по ходу сообщал:
– По агентурным данным в посёлке видели людей, у которых с собой было много наличных денег. Проследили за ними. Дом держали и держим под наблюдением. Вблизи дома сейчас дежурит Крынкин. У одного из обитателей дома на тыльных сторонах ладоней были замечены наколки. Всё это выглядело очень подозрительно.
Седов слушал, кивал и думал. Штат сотрудников у него, конечно, маловат, но зато какие они! С дорожно-транспортной ЧК договорились, что чекисты проведут проверку в другом месте. Оружие – револьверы и семизарядный кавалерийский карабин держали наготове, т.к. из сводок следовало, что конные разъезды воинства Сапожкова видели неподалёку. Патроны взяли с собой почти все, что были в наличии. Седов прихватил с собой подержанный бинокль-трофей с Польского фронта, подаренный друзьями на день рождения в этом году. Автомобиль «Русобалт» с водителем и коней оставили в низине за кустами и деревьями, подойдя к посёлку совсем близко. Сквозь ветки сосен и лиственных деревьев просматривался сельский дом с огородом и надворными постройками.
– Тут у них логово. Ловко спрятались! – чертыхался, отплёвываясь от пыли, Крынкин. Действительно, старый, но добротный дом с сараями был отдельно стоящим, рядом была река и недалеко раздавались гудки паровозов с железнодорожной станции. Сторожевого пса во дворе не было, но в соседних дворах собаки стали заливаться лаем.
– Взбудоражат всю округу, будь они неладны!
Калитка отворилась чуть скрипнув. Лай не смолкал. Громко постучали в дверь: – Откройте, милиция!
На требования открыть через дверь кто-то выстрелил изнутри дома трижды. Пули пронзили дверь, выбив щепки из древесины. Из заднего окна дома выскочили три фигуры. На огороде дважды пролаял «маузер». Пуля с Цыганкова сбила фуражку. Ещё бы малость и…! Дом был пуст. Никакого оборудования для изготовления фальшивок беглый осмотр не показал. Затем из большого сарая в отдалении от дома быстро выкатилась запряжённая телега. С телеги выстрелили, однако ни в кого не попали. Сильный вороной конь скоро уносил своих пассажиров прочь от посёлка. Бросились в погоню за телегой, но с повозки короткими очередями тут же застрочил «льюис». Залегли, пули прошли выше, впившись в стены строений.
– Быковский, быстрее на станцию! Там оренбургская бронелетучка и самарский бронепоезд с бойцами ВЧК стоят под парами. Иначе мазурики уйдут! Сыпь, Вася!!!
Вася-саратовчанин метнулся к низине, вскочил на лошадь и помчался к станции. Остальные бросились в сторону отдалявшейся телеги. Седов, оглянувшись через плечо, видел, что сарай уже полыхал. – Подожгли всё же! Концы в воду сделали! Точнее - в огонь! И бойцов ЧОН поблизости нет!
Тушить пожар уже не было ни времени, ни сил. Надо было догонять телегу. Теперь всё оборудование для изготовления "фальшака", которое было в сарае, Седов уже не сомневался на этот счёт, пожирал огонь.
– Дуем наперерез! Тут есть тропинка через буерак. Их много на одну телегу. Конь так долго их не сможет нести… – Седов махнул рукой в сторону большого оврага. Запыхались, но продолжали бежать по дну оврага.
С помощью короткого пути они почти догоняли телегу с седоками. Седоки остановились, сделали несколько выстрелов по погоне, подожгли копну сена и залегли в поле. Вновь послышались выстрелы. Вокруг засвистели пули. Лошадь и телега выделялись на фоне горящей копны.
– Гляди, копна горит! Видать, это сигнал условный не иначе. Хоть успел бы Васька!
Со стороны поля по грунтовой дороге скакали пять всадников. Один из них был с пикой и конским хвостом у острия.
– Не наши это. Сапожковцы или от Сарафанкина – дружка его. Похоже, на выручку к ним скачут. Пли по ним!
Револьверы и карабин ударили по всадникам. Тот, что был с пикой, мешком свалился на землю с коня. Остальные спешились, ответный огонь по милиционерам усилился.
– Где же наши?!, - Первушев вопросительно и умоляюще смотрел то на Седова, то на Цыганкова. Все трое пересчитывали патроны, которые были уже на исходе. Седоки с телеги под прикрытием всадников снова сели на телегу и уже начинали движение по дороге. С телеги то по группе Седова, то в сторону бронелетучки поочерёдно застучал ручной пулемёт "льюис". Милиционеры припали к ложбине в поле, чтобы не попасть под огонь пулемёта с телеги.
– Уйдут ведь! А патронов- с гулькин нос! - Крынкин торопливо набивал барабан револьвера патронами. Телега с седоками с каждой секундой удалялась.
В тот момент с железнодорожной линии хлестнули пулемёты бойцов и милиции. Бронелетучка и бронепоезд шли на помощь. На дороге некоторые всадники пригнулись.
– Ага! Не нравится?! Вот вам угощение! - прокричал Первушев.
По ориентиру – горящей копне артиллерийской очередью выстрелил бронепоезд. Первый снаряд, видимо, пристрелочный попал в горящую копну, второй снаряд, спустя несколько секунд, угодил в землю среди группы всадников, а третий - накрыл телегу с седоками. Три фонтана из грунта, огня, дыма, плоти людей и животных друг за другом взмыли вверх. Пыль, дым и огонь виднелись издалека. Милиционеры приподнялись из ложбины. Крынкин выпалил: – Хана им! Разделали под орех!
Дым проносился над дорогой. Кто-то из ещё живых всадников орал на земле от адской боли. В смертельно агонии бился тот сильный чёрный конь, что был запряжён в телегу, которая догорала на дороге. Одинокие лошади без всадников со всех ног скакали прочь в поле.
Седов оглянулся в сторону железной дороги. Приложил бинокль к глазам: по насыпи спускалась цепь бойцов ВЧК и милиционеров, уходя всё дальше в степь и приближаясь к группе Седова. Все они шли на подмогу к нему и его подчинённым.

***
В начале сентября 1920 г. авантюра Сапожкова была ликвидирована, а сам он был убит в бою у озера Бак-Баул в Астраханской губернии. По прошествии месяца в сводках и ориентировках упоминаний об изъятых купюрах отличительного от других купюр качества не было. Осмотр останков обгоревших и разорванных тел там на дороге много не дал. Огонь сделал своё дело: сгорели вещи, что были на телеге. Среди остатков изувеченной и обгоревшей телеги был найден расколотый и оплавившийся кусочек металла, который экспертиза определила, как фрагмент металлического клише для печатания денег. На одном из убитых фальшивомонетчиков на руках обнаруженные наколки на деле оказались искусно нарисованными. У ещё одного из убитых фальшивомонетчиков в карманах были найдены два двусторонних погона к походной форме подпоручика инженерных войск Русской императорской армии. При убитых не было никаких документов. Исследования искорёженного оружия тоже дали немного: оно было практически новым, взятым у убитых красноармейцев и командиров в боях. То, что осталось после пожара в сарае было лишь расплавленным металлом из-за высокой температуры горения ввиду нахождения в том сарае керосина и самогона. Дактилоскопия пальцев рук с мёртвых тел фальшивомонетчиков тоже дала свой ответ: отпечатки пальцев, снятые с убитых злоумышленников, в картотеках ЧК и милиции не значились…

***
…Шматов захлопнул фотоальбом, отложив его в сторону. Надо было начинать собираться на торжественную встречу ветеранов. Она любил всё делать заранее. Завтра 6 апреля – День работников следственных органов МВД РФ. А он на этом поприще отработал – будь здоров! Завтра он должен увидеть своих друзей и бывших подчинённых. Шматов ещё раз взглянул на альбом, открыл и вновь посмотрел на фото с милиционерами-транспортниками. Седов - его прадед с фото в верхнем ряду смотрел на него, улыбаясь. Шматов закрыл альбом. Он пошёл по стопам прадеда, став служить закону. Прадед ему словно передал свою эстафету. У них в семье такую эстафету принимали и передавали дед, отец, братья, дети и он сам, разумеется. Скоро внук должен подхватить такую же эстафету после окончания вуза.
Шматов вышел на лоджию, была слышна капель. Дул слабый ветерок. С Волги донёсся шум двигателей судна. А потом и гудок. Открывалась навигация. Солнечно. Внизу было видно, что пробивалась на проталинах зелёная травка. Весна брала своё, жизнь брала своё. Именно таким и нравился Шматову его родной волжский город.

Апрель, 2024 г.