Деньги - не счастье

                                        Деньги – не счастье..

Жил-был в Ленинграде, точнее — в его наследнике, Санкт-Петербурге, такой человек по имени Иван Семёныч Квасников. Не князь, не академик, не звезда TikTok — а самый обычный системный администратор в конторе по продаже запчастей для тракторов. Служил он там с 1998 года, пережил переход с Windows 95 на Windows 11, с бумажных накладных — на облачные базы данных, а с коммуналки на Васильевском — на однокомнатную ипотеку в «Новом Южном».

Жена у него была — Дарья Ивановна, строгая, как двухфакторная аутентификация, и сынишка Вовка — пятнадцати лет, мечтавший не о деньгах, а о том, чтобы написать философский трактат под названием «Смысл пирожка с капустой в условиях постпостмодернизма».

Жили они скромно, но честно. Иван Семёныч ходил на работу в потрёпанном пиджаке, обедал борщом из термоса, а по вечерам читал вслух «1984» Оруэлла — чтобы не забывать, как важно быть свободным, даже если у тебя только 7 гигабайт оперативной памяти.

И вот однажды — в ночь на 14 апреля 2025 года — Иван Семёныч, разбирая старый внешний жёсткий диск (ещё с эпохи Windows XP), наткнулся на файл с названием **«CryptoBackup_2017»**. Внутри — кошелёк с 25 биткоинами. Пароль он вспомнил внезапно — это был день рождения Байта, его кота: **07032015**.

Курс — 120 тысяч долларов за монету.
Итого: **три миллиона долларов**.

Иван Семёныч лишился чувств прямо на кухне — упал между холодильником и стиральной машиной, чуть не задавил Байта. Кошка в ответ царапнула ему лоб — видимо, в назидание: «Не радуйся раньше времени».



Первые дни были райские. Иван Семёныч тихо продал часть криптовалюты, купил «Мерседес E-класс» (не «Гелю» — чтобы не выделяться), снял трёхкомнатную квартиру на Чкаловской с панорамным окном и видом на Неву. Дарья Ивановна перестала ворчать, стала печь бисквиты и улыбаться соседям, как будто у неё во рту не зубы, а NFT-жемчуга. Вовка надел английские ботинки и начал говорить о «цифровой трансцендентности».

Но покой длился недолго.

Первым пришёл брат Семён — человек ленивый, как кэш-память без обновления.
— Ваня, помоги! У меня ребёнок болен… или не болен, но всё равно денег надо.
Иван дал пятьсот тысяч. Через неделю Семён вернулся — теперь у него «нефтяной стартап в Казахстане».
— Ваня, это же твой шанс войти в историю!
— Какой ещё шанс? — спросил Иван.
— На нефть! Она чёрная, а деньги — зелёные!

Иван дал ещё полмиллиона. Семён исчез на месяц — и вернулся с татуировкой «HODL» на шее и идеей NFT-галереи для сельских коров.

Потом нагрянула тётя Агриппина — сестра покойной матери.
— Иван! Ты теперь — криптоолигарх! А я — нищая старуха! Ты обязан мне помочь! Это по закону!
— Какому?
— А тому, по которому племянник обязан содержать тётку, если он богатый, а она — нет.
Иван дал ей двести тысяч. Она ушла, бормоча:
— Мало! Это оскорбление!

Соседи тоже переменились. Раньше кланялись: «Добрый день, Иван Семёныч!» — теперь же:
— Вы бы, товарищ Квасников, помогли ветерану войны! Он у вас под окном живёт, а вы — в бархате!
— А вы не участвуете в сборе на видеонаблюдение?
— У вас же машина — может, подбросите до метро?

Иван начал чувствовать себя как сервер под DDoS-атакой: все просят, все требуют, все считают, что он должен.



Но настоящие неприятности начались ночью.

Однажды Иван Семёныч проснулся от шума. В квартире кто-то был. Он тихо выглянул из спальни — а в гостиной стоят двое: один в чёрной балаклаве, второй — в дорогом пальто с лицом как у начальника отдела кадров, который уволил тебя «по сокращению».

— Где деньги, Иван Семёныч? — спросил пальтоносец. — Мы знаем, что ты снял 50 лямов наличкой. Где кладёшь? Под матрас?

Иван замер. Он действительно снял часть денег — на всякий случай: вдруг отключат все банки, блокчейн упадёт, а крипта превратится в цифровую пыль.

— Нет у меня никаких денег! — прошептал он. — Всё в «эфириуме»!

— Он врёт, — сказал балаклава. — У него тёща в Одессе. Значит, деньги там.

В этот момент Байт, кошка, прыгнул с шкафа прямо на голову балаклаве. Тот выронил нож. Иван схватил итальянскую вазу (купленную за 35 тысяч в «Леруа») и запустил в пальтоносца. Тот упал на дорогой диван. Грабители сбежали, оставив бейсболку с надписью **«Crypt0Kings»**.

Наутро приехала полиция.
— Это были не грабители, — сказал участковый. — Это, скорее всего, ваши «друзья» из Telegram-канала «Крипто-Братва». Они таким способом «инвестируют».

Иван понял: деньги — это не свобода. Это мишень.




Через неделю Иван Семёныч снял квартиру, вернул «Мерс» в лизинг и переехал обратно в «Новом Южном». Деньги перевёл в мультиподписной кошелёк с аппаратной защитой и записал пароль на бумажке, которую спрятал в кошачью лежанку. Байт теперь спал на ней 23 часа в сутки — надёжнее сейфа.

Дарья Ивановна снова стала ворчать, но с теплотой. Вовка снял английские ботинки и вернулся к мысли, что «настоящий пирожок — тот, что печёт мама, а не AI».

А однажды Иван сидел у окна, пил чай с вареньем и думал:
«Вот оно — счастье. Когда тебя не трогают. Когда ты — как все. Ни больше, ни меньше.»

И вдруг услышал за стеной голос тёти Агриппины:
— А у кого-то теперь, говорят, Solana взлетела!
Иван поскорее допил чай, лёг на диван и начал громко храпеть — чтобы слышали: он бедный, у него даже Wi-Fi — через соседа.

---

В наше время богатство — не в цифрах на экране, не в NFT-картинках и не в «Мерседесе» с камерой заднего вида.
Богатство — это когда ты можешь спокойно выйти из подъезда, не оглядываясь.
Когда тебе не звонят «из банка».
Когда брат не просит на «стартап для котов».
Когда тётя не требует «по закону».
Когда в квартиру не врываются в балаклавах с лозунгом: «Крипта — народу!»

А иначе — лучше быть бедным, но целым.
Потому что даже самый умный кошелёк не спасёт от глупости людей.
А кошка — только если у неё хорошее настроение.

«Деньги — не счастье. А если и счастье, то ненадолго. Потому что вокруг всегда найдётся тот, кто решит, что оно должно быть его».