ГОЛОГ. Глава 11. Чудовище

— Вы сейчас сильно заняты? Может, прогуляемся? — выбросив окурок, спросила Катя.
Погода стояла хорошая, самый теплый день за последний месяц, так что Егор Семенович был не против.
— Пойдемте налево, — он указал на протоптанную в снегу тропинку. — Покажу вам наш посёлочек… Подождите, вы же посылку не оставили!
Катя, уже направившаяся в сторону тропинки, даже не обернулась.
— Успею!
— Ну ладно…
Шли молча. Егор Семенович все порывался рассказать что-то о тех улицах, по которым они проходили, но рассказывать как будто было нечего.
— Точно не хотите встретиться с отцом?
— Я предпочту больше никогда его не видеть.
— Понимаю… Ситуация сложная, столько эмоций. Все же просто дам совет: ваш отец уже не молод, и вскоре вы можете сильно пожалеть о том, что даже не взглянули на него в последний раз. Так что…
— Это уже не мой отец! Нет! Это хладнокровный убийца. Чудовище!
— Вы правы, вы правы, — спокойным, примирительным тоном сказал Егор Семенович. — Если он совершил преступление, то вполне заслужил и наказание, и порицание…
— Если?!
— …но при этом стоит помнить, что у него есть психические отклонения, которые…
— Отклонения, которые могут оправдать его! Не верю в них! Не ве-рю! Он всегда был абсолютно здоров!
— Но сейчас у него бывают галлюцинации, в первую очередь слуховые. Полностью здоровым я его назвать не смогу. Понимаете, его скрытая болезнь могла проявиться в ответ на стресс. У него же пропала жена, а это большое потрясение!.. Ой, извините…
Катя резко остановилась и застыла, уставившись куда-то в землю. Егор Семенович тоже остановился. Вот зачем он вообще пошел с ней гулять? Зачем вообще окликнул ее? Надо было докурить и вернуться к работе, а Катя просто оставила бы посылку и уехала к себе. Никаких слез и нервов.
Катя обернулась так резко, что психиатр вздрогнул.
— Послушайте… Послушайте меня! Я в этом просто уверена. Он — убил — мою — маму!
— Почему вы так думаете?
— Да потому что не так давно он убил еще пятерых!
— Но во время пропажи вашей матери он был в экспедиции…
— Он мог нанять кого-то. Я знаю: он нас с мамой никогда не любил! Строил из себя примерного отца, да, но в глубине души ненавидел!
Егор Семенович смотрел на Катю и думал о том, что тюремное заключение — большой стресс не только для преступника, но и для его семьи. Кто-то все отрицает, не может поверить в то, что близкий человек совершил что-то плохое. А кто-то, наоборот, в это верит и сразу хочет исключить преступника из своей жизни. В идеальном мире и первых, и вторых Егор Семенович отправил бы на курс психотерапии, чтобы дать им поддержку и помочь справиться со стрессом.
— Скажите, вы что… Вы сомневаетесь в его виновности?
Егор Семенович задумался.
— С чего вы это взяли?
— Вы сказали “если”. Если он совершил преступление…
Катя посмотрела на психиатра так, как будто хотела, чтобы ее переубедили, дали какую-то надежду.
— Хм… вы знаете, я сомневаюсь не столько в том, что он виновен, сколько в том, что он был в своем уме, когда совершил… все это. Боюсь, что в этом мы с вами не сходимся.
— Ладно, вы специалист… Почему… почему вы думаете, что он был не в своем уме?
— У него наблюдаются признаки шизофрении. Он сам не сознается в том, что у него бывают галлюцинации, но при этом рассказывает такое, что точно не могло происходить в реальности. Возможно, он уже и не отличает реальное от нереального. Я считаю, что его состояние постоянно ухудшается и даже сейчас хочу выступать за то, чтобы его перевели на лечение в психиатрическую клинику.
— Перевели?! Вы о чем? Ладно, пускай даже он совершил преступление не в своем уме. Но что теперь? Он может не отбывать наказание?
— Я считаю, что каждый больной должен получить лечение.
— А я считаю, что каждый преступник должен получить наказание! Конечно, если он преступник…
— Смотрите-ка! Мы к моему дому вышли. Я и не заметил. Может, зайдете? Чаю выпьем.
Катя нерешительно оглядела низенький деревянный дом, на который указал Егор Семенович.
— Чай — это хорошо…
Что же стало с Егором Семеновичем в последнее время? После неприятного разговора с начальником он сбежал на перекур, потом и вовсе отправился гулять, а теперь заходит в дом, из которого пропала его жена, с другой женщиной.