Любимая работа

– … шего шидишь, нош повесил? – этот вопрос прозвучал от бабы Нюры. Очень бодрой старушки, между прочим. Она так управлялась со шваброй моя у нас полы, что, наблюдая за ней, я ненадолго зависал, забывая обо всём. Вы бы тоже зависли, если б увидели, как руки старушки, обхватив ручку сжимали её, ловко перехватывая и иногда скользя пальчиками по гладкому … – тьфу ты, – тряхнул я головой отворачиваясь.
– так шего у тебя шлучилось? – повторила она свой вопрос шепелявя.
– Да всё тоже, отмахнулся я от бабы Нюры. – Опять эта работа, после праздников первый день, как вышел. Башка болит. Шеф ещё с утра обрадовал планом. Денег нет…
– Эх молодёшь, – улыбаясь покачала она головой, – отойди как в сторону, мне тут помыть надо.
– А вы как новый год встретили? – поспешил я сменить тему.
– Ш шошедками по подъешду. Мы ш ними прешидента пошлушали, шампаншкого выпить хотели, да бутылку не шмогли открыть.
– Да что ж у вас мужиков по соседству не было?
– Потом шошед пришёл открыл нам, мы выпили, голубой огонёк пошмотрели, Штепановна наша на Галкина шлюни попушкала, и потом шпать пошли, утром я в аптеку шходила в чешть праздника шебе битнеру прикупила. Ш утреца пробочку шряпнула и на работу пришла, – старушка озорно подмигнула своему собеседнику. – На вот тебе канфетку, пашаши на досуге, то шовшем нош повешил.
– Спасибо баб Нюра, – я машинально взял у неё конфетку и сунул её в карман.
Рабочий день только начался, а я уже с тоской смотрел на часы и ждал, когда же он завершиться и я буду свободен. Свободен… Свободен… Так, а что я буду делать после работы. Позвоню друзьям, так денег нет, и завтра с больной головой на работу… Неее… И, как назло, понедельник, впереди целых пять рабочих дней. И зарплата ещё не скоро. Настроение снова было испорчено. Ещё и шеф бродит туда-сюда. И не лень же ему было переться с утра. Ну и свалил бы после обеда. Так нет же, ходит, тут только настроение всем портит.
Так прошёл понедельник. Вторник. И такая же уныло опостылая среда. «Ну нет рабочего настроя после праздников. Хотя уже и праздников как таковых не хочется. Короче, ничего уже не хочется. Всё достало. Одно и тоже. Звонок будильника. Туалет душ, чистка зубов, быстро одеться, кофе, сигарета… и бегом на остановку. Маршрутка. И вот ты уже снова на работе с тоской смотришь на часы. И только баба Нюра, ловко орудуя шваброй почему-то всегда улыбалась. Посмотришь на неё. Одинокая старушка. Мужа похоронила, сына тоже. Внуков у неё нет. Других родственников тоже нету. А она почему-то всегда улыбается. Берёт ведро и швабру, так будто, не швабра это, а букет цветов ей вручили, или в ведро ключи от хамера кинули, и она сейчас воду выльет и уедет от сюда. И каждый раз наблюдая за этой старушкой я удивлялся, всё хотел спросить, но не решался. А сегодня было особенно тошно. Среда. До выходных ещё два дня, а на выходных денег нету. И что делать? Чем заняться? С друзьями даже не встретиться, они такие же, без денег и все в работе. Даже Таньке не позвонишь, денег нету. Не пойду же я к ней с пустыми руками. Ненавижу январь», – злился я, наблюдая за бабой Нюрой. И вдруг не выдержал.
– Баб Нюра, а вы счастливы? – сам не зная почему я спросил именно это.
– Конешно, милок, а шего мне горевать то, выплакала я свои шлёзы, когда муша да шына шоронила. Шватить уже плакать, пора и пошить для шебя.
– Ого, – поразился я, услышав такое от старухи.
– И вы прадо счастливы?
– А што мне мешает быть шшаливой?
– Ну… – замялся я. – Вы как бы одна…
– С шего ты это решил?
– Ну а вас же нет никого…
– У меня ешть любимая работа. – баба Нюра, сказав это аж расцвела и, казалось, даже помолодела. Ловко перехватывая швабру и передвигая ведро, она, улыбаясь мыла пол и напевала.
– Но как же так, вы же уборщица, как можно любить такую работу?
– А пришём тут уборщица, – удивилась баба Нюра и перестав мыть посмотрела на меня.
– Ну как же, ваша работа – это мыть полы. Как она может нравиться?
– Эх молодешь, – вздохнула она улыбаясь. – Пришём тут мойка полов, – развела она руками. – Я не мою полы, я работаю.
– Так мыть полы это и есть работа. – спорил я с ней.
– Ты ещё молод, не поймёшь, шкушай лучше конфетку. Вот ум твой и прояшнитша.
– Нет спасибо, – поспешил я отказаться.
– Ну как шошешь. – улыбнулась старушка и вернулась к работе продолжая улыбаться и напевать что-то непонятное.
И я тоже вернулся к работе.
Часы медленно тянулись, обед ещё не скоро. Баба Нюра домыла полы и ушла. – Повезло ей, – мелькнула вдруг у меня шальная мысль. Когда захотела ушла, захотела пришла. Ни планов у неё нету, и начальник к ней не цепляется. И мы стараемся меньше пачкать пол. Да чтоб тебя, – прогнал я бред, возникший в голове, и посмотрел на часы. До обеда было ещё два часа. И желающих купить оптом трубы тоже в очереди у нас не стояли, даже телефон с утра ещё ни разу не позвонил. Как план выполнять… непонятно.
Так уныло и долго ползло время до обеда, потом так же долго оно тянулось до конца рабочего дня.
И вот, стоя на остановке, я пересчитал остатки денег, и жизнь стала ещё более безнадёжная. Уже дома, доев остатки пельменей и запив всё остатками пива, я поплёлся спать. И уже лёжа, один, в холодной постели, я думал о Таньке и проклинал свою работу, никчёмную жизнь, и долгие часы, и дни ожидания, когда наконец-то будет зарплата.
А будет она ещё не скоро. И завтра снова на работу, и снова будут долгие часы ожидания, и только баба Нюра придёт, улыбаясь и хоть на короткий срок отвлечёт меня от всей этой серости… И тут я вдруг вспомнил про конфетку. Меня же она угостила, а я про неё забыл. Я быстро встал, нашёл в темноте свои брюки, и в кармане была конфетка. – Не Бог весь что, но немного сладенького перед сном мне точно не повредит, – вдруг улыбнулся я сам себе. Развернул карамельку и сунул ей в рот. Обычная, дешёвая карамелька, купленная видимо на распродаже. Я не спешил её разгрызать, и ждал пока сама раствориться у меня во рту. И сам не заметил, как уснул…
Мелодичный и приятный звук будильника донёсся до меня сквозь сон.
– Уже утро, – ещё не до конца проснувшись, я потянулся, перевернулся и дотянулся до будильника. – Какая приятная мелодия, странно, что раньше я её не замечал, – рука вроде потянулась выключить будильник, но мелодия была настолько хороша, что я не стал её прерывать. И ещё в постели начал подпевать. Затем я встал, и пританцовывая пошёл на кухню, включил чайник, пока он грелся пошёл в душ. Будильник уже не играл, но я продолжал мурлыкать себе под нос эту мелодию, пока принимал душ, чистил зубы. Выйдя из душа, я снова включил эту мелодию на телефоне. – Какой же ароматный и вкусный кофе, – не удержался я, когда налил себе кофе и сел за стол. На глаза попался засохший хлеб, я вчера забыл его убрать. Я окунул его в кофе и откусил кусочек. – Как же это вкусно, хлеб пропитался кофе и приобрёл интересные вкусовые ощущения.
Позавтракав, я вышел из дома. Снег приятно скрипел под ногами, лёгкий морозец освежал, я достал сигареты, но вдруг не захотел портить эту свежесть противным дымом. И я убрал сигареты в карман.
Стоя на остановке, я рассматривал рекламу, и поражался сочетания красок на ней.
Подъехала маршрутка.
Сколько же во круг меня людей, и все такие разные. Я словно прозрел и с удивлением осматривался. Вот миловидная девушка, а вот мужчина в очках, они ему идут, между прочим. Он сразу такой солидный, на профессора похож, улыбнулся я про себя. И посмотрел в окно.
А там сверкали витрины, украшенные к новому году. Мигали гирлянды, и было так красиво, что я, засмотревшись, чуть не проехал свою остановку.
И вот я уже на работе. Какой же привычно приятный запах. – «Люди, я на работе, на своей любимой работе» – вдруг захотелось мне прокричать. – Это мой стул, он очень удобный, а это мой рабочий стол. Я так увлёкся своим рабочим местом, что не заметил шефа.
– Чем занят? – спросил он у меня, остановившись посреди комнаты.
– Работаю, – честно ответил я, улыбнувшись ему.
–Ну работай, работай, – кивнул он и ушёл.
А я продолжил работать.
Проверил почту, и занялся наведением порядка в своём компьютере, и не заметил, как вошла баба Нюра. Я так увлёкся, что не обратил внимание на то, как старушка посмотрела на меня улыбаясь и кивая головой. Она помыла у нас полы и вышла, тихонько закрыв дверь.
– Вот теперь и ты работаешь на любимой для тебя работе, ¬– сказала она уже за дверью. И пошла в соседней кабинет.
– Как же долго ещё до обеда, – пробухтела Ольга менеджер по работе с первичной базой данных, едва взглянув на бабу Нюру.
– Не выздашай милая, на вот тебе конфетку, – улыбнулась ей баба Нюра, положив на стол карамельку.
– Спасибо баба Нюра, вы лучше сами скушайте, вам на пенсию прожить сложно. – Давайте я вас лучше угощ, – она достала из ящика стола шоколадку. – Вот возьмите с новыми годом вас.
– Шпашибо милая, но я прошто так не возьму, меню на конфетку, – хитро прищурилась старушка.
– Ну хорошо баб Нюр, – Оля суну конфетку в карман своего пиджака, посмотрела на часы и вздохнула. – До обеда далеко, а до конца рабочего дня ещё дальше.
– Нишего милая, – утешила её уборщица улыбаясь. – Шейчаш я у тебя порядок наведу и у тебя будет любимая работа.
И баба Нюра, ловко мыла полы, улыбалась напевая песенку.