Он не считал себя поэтом

Он не считал себя поэтом,
Он не считал себя никем.
Он был нездешним избран светом,
Он избегал любых систем.

Он шел к обедне в воскресенье
И тихо Богу в храме пел
Он полюбил своё служенье...
Тире и точка, он - пробел.

Он меж людей бесцветной тенью
Едва заметно пролетал
И только под церковной сенью
Себя собою ощущал.

Он не хотел карьеры, славы,
Он лишь хотел себе семьи.
Он пережил войну, облавы,
Теперь хотел он тишины.

Он тишины был проповедник
И лучше шёпота не знал.
Сын Божий, Божий исповедник
Он тишину собой являл.