Летняя любовь

Charles Baudelaire

Le Fou et la V;nus

Petits Po;mes en prose

(Le Spleen de Paris)

Quelle admirable journ;e ! Le vaste parc se p;me sous l’;il br;lant du soleil, comme la jeunesse sous la domination de l’Amour.
L’extase universelle des choses ne s’exprime par aucun bruit ; les eaux elles-m;mes sont comme endormies. Bien diff;rente des f;tes humaines, c’est ici une orgie silencieuse.
On dirait qu’une lumi;re toujours croissante fait de plus en plus ;tinceler les objets ; que les fleurs excit;es br;lent du d;sir de rivaliser avec l’azur du ciel par l’;nergie de leurs couleurs, et que la chaleur, rendant visibles les parfums, les fait monter vers l’astre comme des fum;es.
Cependant, dans cette jouissance universelle, j’ai aper;u un ;tre afflig;.
Aux pieds d’une colossale V;nus, un de ces fous artificiels, un de ces bouffons volontaires charg;s de faire rire les rois quand le Remords ou l’Ennui les obs;de, affubl; d’un costume ;clatant et ridicule, coiff; de cornes et de sonnettes, tout ramass; contre le pi;destal, l;ve des yeux pleins de larmes vers l’immortelle D;esse.
Et ses yeux disent  : — « Je suis le dernier et le plus solitaire des humains, priv; d’amour et d’amiti;, et bien inf;rieur en cela au plus imparfait des animaux. Cependant je suis fait, moi aussi, pour comprendre et sentir l’immortelle Beaut; ! Ah ! D;esse ! ayez piti; de ma tristesse et de mon d;lire!»
Mais l’implacable V;nus regarde au loin je ne sais quoi avec ses yeux de marbre.

Перевод с французского языка

Шарль Бодлер

Шут и Венера

Стихотворение в прозе

(Парижский сплин)

Какой чудесный день! Огромный парк увядает под палящим взором солнца, как юность под властью Любви.
Прекрасный экстаз природы не нарушает тишину;спят даже воды . Эта безмолвная оргия отличается от человеческих вакханалий.
Кажется, что нарастающий свет заставляет всё вокруг сверкать сильней и ярче; что возбужденные цветы горят желанием слиться с лазурью неба чувственностью своих красок, и что тепло, делая ароматы видимыми, поднимает их лёгкой дымкой к светилу.
Однако в этом всеобщем наслаждении я увидел саму скорбь.
У ног возвышающейся статуи Венеры один из искусственных безумцев, добровольных шутов, который веселит королей во время их угрызений совести или скуки, одетый в яркий и нелепый костюм, с рогами и колокольчиками, сгорбился у подножия пьедестала; глазами, полными слёз, он смотрит на бессмертную Богиню.
В его взоре можно прочесть: «Я самый одинокий из людей, лишенный любви и дружбы и ничем не уступающий несовершенным животным. Но я тоже понимаю и чувствую Бессмертную Красоту! Ах! Богиня! Прогони мою печаль и мою глупость! "
Но неумолимая Венера смотрит в безбрежную
даль мраморными глазами.