ОПАСНЫЕ - ХОТЬ И ЧЕСТНЫЕ ДУРАКИ

ПЕРЕКРЁСТКИ. Книга третья
Глава 12/59. Опасные – хоть и честные дураки

Молодожёны в настоящее время делили между собой медовый месяц. Не в том смысле, что они были молодые, а сам процесс ихнего брака был очень молод. Ему исполнилось едва десять – двенадцать дней. Хава, кабардинская украденная невеста, теперь была законной женой подполковника Юсупова; ведь их брак зарегистрирован вначале в мечети, а потом и в церкве, а значит на небесах. Первый раз под протекторатом Аллаха, а потом – и Бога. И уже муж звал её по европейски – Ева. Ей это имя нравилось и она воспринимала его с довольной улыбкой.
В старо-черкасской усадьбе полковника Дончака они занимали, давно три пустующих меблированных комнаты. Ева отказалась от услуги повара и вообще от всякой прислуги и демократично взяла все обязанности по ведению небольшого, на голову свалившегося хозяйства за здорово живёшь, на себя. Она привыкла работать и хлеб насущный добывать своими руками. Испытывала только мелкие неудобства, что лепёшки нужно было печь не в тандыре, а в обыкновенной русской печке, или на плите. Поэтому хочешь – не хочешь, а они получались не такими пышными и вкусными.
Было и другое неудобство: из за страха потерять её – муж, подполковник Юсупов, не по нарошке, а на самом деле украл её, и они вместе сбежали из Кабарды. Если бы в Кабарде отгуляли свадьбу, то получили бы не только от родни, но и от всего аула порядочный калым, и можно было бы жить года полтора припеваючи и ни о чём не думать. А так им пришлось рассчитывать только на небольшие сбережения подполковника, и на надежду, что он начнёт работать в полную силу.
После законного опьянения своим счастьем наступило и отрезвление. Что дальше? Юсупова приняли, выделили жильё и даже кормят. Сейчас они с женой пользовались продуктами имеющимися в подвалах имения, заготовленными и оплаченными не ими.
Он дослужился до чина подполковника, но кроме положенной небольшой пенсии и погон подполковника ничего больше не имеет. Ни кола – ни двора. Живёт у чужих людей как последняя приживалка. Когда ещё жил один было не так ощутимо. Но теперь он с женой. Куда он привёл её – в чисто поле? И уже с первых дней своей женитьбы и приезда в Новочеркасск у него защемило сердце. Он лихорадочно в своей голове искал выход. Но каждый раз натыкался на единственную брешь в огромной стене – уйти в действующую армию и делать то чему его учили. Ничего он больше делать не умел. В данном случае – ехать на войну получать третье ранение, или положить буйную головушку. Где и как оставить тогда свою украденную жену? И здесь он прочувствовал на какой безрассудный шаг решился, живя у своего когда-то спасителя в Кабарде. И прочувствовал какая между ими разница? Тот – изувеченный половник имеет всё! Дом, земельный надел, да ещё и законную плату от департамента западного фронта за поставку лошадей. – Он же, только на один ранг ниже – не имеет ничего! Не нужно было воровать женщину, а если и украл – то оставаться в «пенатах» жены, но тоже в качестве приживальщика. – Человека второго сорта … Вот такая скрюченная судьба, и как её выравнивать?
Через день ихнего приезда к нему зашёл мужчина примерно таких же лет. В руках он держал бутылку самогона. И отрапортовал.
– Я старший конюх Михеич. Раньше я жил во флигеле, но как господа на совсем перебрались в Новочеркасск, мы с женой тоже заняли две комнаты, с маленькой кухонькой. Зачем палатям пустовать. От этого они только рушатся. Так вот … это я … дай думаю зайду к новым соседям, может чем-то помочь нужно … – И он стал в нерешительности.
– Милости просим – ответил подполковник. Помогать как бы ничего не нужно, пока сами справляемся, а потолковать о жизни можно.
– Тут мы пока, как говорится, на казённых харчах, погреба полные, а потом придётся на хлебушек за свои кровные. – Сообщил Михеич.
– Да ты присаживайся, можно прямо к столу с бутылкой. Только вот с закуской …
– Я поджарю яиц – сказала Ева.
– Да оно можно и на сухую … по маленькой … для разговора. – ответил Михеич. – Тут вот какое дело – сам видишь. Я называю без «ваше благородие» потому, что ты без регалий, да оно и время такое … непонятное. –
Ева поставила на стол из хозяйского арсенала две рюмки, яичницу на сковородке и две тарелки с вилками.
– Ладно, я не обижаюсь – ответил Юсупов – пока …
– А потом что – начнёшь обижаться?
– Нет – это к слову …
– А-а-а –
– Так какое же дело? – Ты, Михеич, давай договаривай – и Юсупов взял его бутылку и налил по немного в рюмки.
– Вот видишь, ты налил по чуть-чуть, потому что это моя самогоночка. Боишься. – И Михеич взял бутылку и наполнил рюмки до конца. – Так и здесь – мы берём из погреба продукты с оглядкой, потому, что они как бы хозяйские …барские.
– А оно так и есть … продукты то ведь хозяйские – отпарировал Юсупов.
– Так-то оно так! – и он понизил голос – а что сам Дончак взял в руки лопату и сажал, потом убирал картошку? Н-е-е-т, картошку в землю сажала моя баба, с такими же товарками и убирала моя баба … Тогда по Божьему скажи – чей должен быть урожай?
– Ты Михеич, на вид не глупый человек, а говоришь такие вещи. Твоя жена получила соответствующую плату за свой труд.
– Так-то, оно так! Но все ли деньги получила моя баба, ежели бы продать ту картошку? – Вот где загвоздочка! – И он опять понизил голос до шёпота. – Поэтому он и богат, что не додаёт, да всё себе забирает.
– Откуда это у тебя такие рассуждения, Михеич – сам додумался, или кто подсказал?
– Да нет … есть здесь один человечек. Полезно его послушать. Вот он и рассказал откуда у богачей богатство. Пьют нашу кровушку …
– И что ты хотел от меня? У меня нет богатства. Я так же снимаю здесь квартиру как и ты …
– Вот по этому я и пришёл к тебе. Что ты такой же как и я … бездомный … – У Юсупова заскребло под вилочкой и он отодвинул от себя рюмку наполненную самогоном.
– И что ты хотел от меня, Михеич?
– Да ничего особенного … Тот человечек сказал, что нужны грамотные люди знающие военное дело …
– Кому нужны?
– Точно не знаю … ну чтобы отобрать и разделить …
– Другими словами – чтобы грабить? – Так что ли, Михеич?
– Точно, не знаю. Вот я и пришёл покалякать с умным грамотным человеком.
– Вот мой ответ, Михеич: Если я узнаю, кто твой человечек, потакающий на грабёж, то я сдам его полиции. А ты в дальнейшем живи своим, а не чужим умом. Если мы договорились, то давай выпьем, а если нет, то выливай из рюмок самогон в бутылку и на этом разговор закончен.
– Ну, я ж – только спросить.
– Вот мой ответ. – За лошадьми, Михеич, ты только ухаживаешь и получаешь за это зарплату, но они не твои …Они чужие.
– Лошади, да … Но тот человечек о земельке …
– Я о том человечке больше слышать не хочу, но на ум возьму, что появились такие настроения.
– Вот такие ведь …
– Я сдавать тебя в полицию не хочу … сосед то … а то ты бы им, полицейским и указал где находится тот человечек.
– Где находится я не знаю – скороговоркой ответил Михеич – он приходящий.
– А других вопросов у тебя нет Михеич, а то … яичница совсем остыла?
– Кажется нет … ну если что, ваше благородие, то пусть ваша баба приходит к моей. Женщины всегда найдут о чём говорить.
– Так Михеич, «ваше благородие» отменяется. Будем друзьями. За что и пропустим по стопарику. – И Михеич впервые улыбнулся. –
Сидели долго. Говорили о том - о сём и Михеич выдавал все секреты. И как чистить коней скребком, но лучше щетинным, чем металлическим. И в какой срок нужно садить картошку, чтобы была густая завязь. И даже о том, что бывший любимый казак Дончака сбежал с фронта, а сейчас прячется и сбивает с панталыку местных жителей, чтоб бросали работу и не ишачили на богачей.
– А на кого они должны ишачить, как ты думаешь? – спросил Юсупов. – Михеич почесал голову, покрутил ней, что-то хотел сказать, поперхнулся и наконец ответил. –
– Давай допьём остаток, а то моя баба уже заждалась наверно.
– Ну давай! –
Допили. Михеич встал, взял пустую бутылку, засунул её в объемистый карман брюк и ушёл, ничего не сказав.
Юсупов остался в растерянности. С одной стороны он невольно узнал, что в Старочеркасске существует, нежелательная не только российскому правительству, но и остальным мирным гражданам, группа людей. С другой стороны он не хотел нанести урон глупому соседу, который пришёл и разоткровенничался и даже вроде хотел втянуть его активность в свой секрет. Как быть? Ведь своей откровенностью Михеич поставил и его под удар. Он стал обладателем нежелательного ему опасного секрета.
И он размышлял. И ещё. Хотя полковник Дончак поселил подполковника как бы на полный пансионат, но это не устраивало ни Юсупова, ни его жену – Еву. Хлеб собственный сытнее и приятней.
На следующий день, после знакомства со старшим конюхом их посетил полковник Дончак. Он был в хорошем расположении духа.
– Как устроились молодожёны? – Приветливо спросил он. – Донеслись слухи, что вы сбежали, не дождавшись калыма … Что ж так?
И Юсупов и его жена были поражены, и в некотором замешательстве. Потом Юсупов ответил. –
– Устроились хорошо. Спасибо за заботу. Мы надеемся что это временно. Что-то подыщем … А на счёт слухов, то неужели они бежали впереди нас?
– Да бежали … по телеграфу с хорошими новостями для вас. И уже убежали обратно с хорошими новостями от нас, что вы прибыли в здравии и с добрым настроем. Вас догнал калым в две тысячи рублей ассигнациями и я добавляю тебе Юсупов, как доброму другу моей жены от себя и от вверенного мне полка две тысячи рублей золотом. Плюс в Кабарде вас будут ждать двадцать подаренных вам овец. Так что – вот так! Живите. Празднуйте медовый месяц. Если вдруг надоест праздновать – обращайся, подполковник, скучать не дадим.
– Готов хоть сейчас! – ответил подполковник, посмотрел на Еву – она тоже чуть наклонила голову в знак согласия.
– Нет месяц отгуляйте. Скоро река покроется льдом, побегайте на коньках. Полезно. Я уже стар – и то хочется стать на коньки.
– Обязательно! Хотя я не вставал на коньки уже лет двадцать пять, если не больше. А о предложении – я с удовольствием слушаю.
– Первое, что я хотел предложить, так это сформировать неполную роту казаков, примерно из тридцати сабель и отправить в Сальск на постоянную службу. Там прирастить роту до полного состава. Уже пора там учредить казачье Войско – поселение разрастается. Да и департамент полиции не прочь там организовать своё отделение из четырёх полицейских. Чтобы не было безвластия. Оно мне что-то не нравится … степное безвластие … что-то сердце ноет. Если тебе это не подойдёт – подумаем об альтернативе. Но мне хотелось бы чтоб там были свои люди.
– Предложение принято! – Ответил подполковник. – Когда в путь?
– Наверно сразу после нового года. А сейчас празднуйте. Вот твой калым и подарок. – и полковник положил на стол шкатулку, которую всё это время держал в руках.
– Спасибо, мы такой щедрости не ожидали.
– Всякое бывает пока мы живы. В воскресенье мы с Ольгой ждём вас на ужин. Обменяемся мнениями … на всякий случай прислушайся к мнению старочеркассцев ... если повезёт ... что-то может полезное и узнаешь.– И полковник собрался уходить, но Юсупов задержал его.
– Подождите – сказал он.
– Что-то важное, – спросил полковник.
– Да, я думаю. Большое спасибо за приглашение, Но я бы хотел сразу после «ужина» уехать, пусть с небольшим отделением казаков на предложенное место в Сальск. От безделия уже чешутся руки и ходишь как сам не свой. Ещё месяц ждать нет никаких сил. Тем более я чувствую, что в стране и даже в Старочеркасске происходят какие-то непонятные брожения.
– А что здесь не понять? – Заграница не дремлет! Как ком в горле им такой жирный кусок как Россия.
– Наверное не в одной загранице дело. И на родине дельцы имеются. Россиюшка богата «талантами» … разного рода!
– Вот во время ужина и поговорим. А сейчас я тороплюсь. До встречи! – И полковник уехал.
Оно бы всё и ничего. Но сосед, старший конюх Михеич, хоть и был старшим, однако он был и форменный дурак. Поэтому его и любили лошади. Они понимали когда что-то живое достойно их уровня мышления. Дней через пять Михеич встретил «человечка» о котором говорил Юсупову и у них состоялся такой разговор.
– Поселился в нашем поместье кадровый военный, подполковник Юсупов. Я узнал фамилию.
– И что? – Спросил «человечек»
– Как что? Вы же сами говорили, что для вашей, для нашей организации нужен опытный офицер, знающий военное дело, но не из высшей касты, а из бедняков, чтоб ненавидел богатых. Вот я и нашёл. И разузнал. Бездомный – значит из бедняков.
– И что ты ему сказал?
– Сказал, что есть человечек, которому край нужны такие как он, чтоб отобрать всё у богатых.
– Ты что дурак, что ли?!
– Никак нет! Я разъяснил всё как надо.
– И что он ответил?
– Что заявлять в полицию не будет – так, как я его сосед. Так что всё в порядке … можно не бояться.
– Ты оказывается кроме дурака ещё и идиот. И ты рассказал как меня зовут и где мы собираемся?
– Нет, где мы собираемся я не успел рассказать, помешала его жена – принесла яичницу. А как вас зовут я и сам не знаю.
– Ты, дурень, понимаешь что сделал?
– Нет! А что?
– А то, что теперь и тебя и его придется ликвидировать! Пошёл вон, сволочь!
Михеич от удивления раскрыл рот, да так с раскрытым ртом и вышел. Но «человечек» тоже дал маху, что отпустил его абсолютно не расстрелянным.
На следующий день Михеич рано-утром опять без стука пришёл к Юсупову и передал весь разговор с «человечком».
– А ты Михеич и на самом деле дурак. Поэтому тебя и кони так понимают.
– Ваше благородие, я же всё по честному.
– Ну молодец, что по честному. Отдыхай.
Юсупов сказал Еве, чтоб закрылась и никого не впускала, а сам оседлал лошадь и поскакал в Новочеркасск к полковнику Дончаку.
Уже через четыре часа полиция забрала Михеича на допрос и в оставленном старочеркасском поместье Дончака уже дежурили день и ночь два вооружённых до зубов полицейские вместе с казаками старочеркасского отделения.
Через два дня вернулся Михеич. Он сообщил жене, что жив и невредим, потом зашёл к подполковнику Юсупову с упрёком.
– Ваше благородие, я же вам по секрету, а вы сразу в полицию …
– Ничего Михеич, ты же цел и невредим.
– Так то оно так, но взяли подписку.
– Вот и всё в порядке, Михеич, целее будешь и лошади обрадуются, а мы с тобой ещё выпьем. –
Михеич улыбнулся и с чувством выполненного долга ушёл. А Юсупов подумал: «Такие дураки не безопасные». Да и власти того: погрозили пальчиком и сказали «Ну-ну!».