НЕ ЭПИЛОГ

ПЕРЕКРЁСТКИ. Книга третья
Глава 30/77.– Не эпилог
Иногда роптали жители аула, теперь принадлежащему новоиспечённому баю Букрату: «Жили без всяких забот почти шесть месяцев в году, отрезанные от всего мира нашими горами высокими и орлами горными, да и орлами аульными с кинжалами на поясе. Пили раку, заедали лепешками, да молились Аллаху! Все новости узнавали через муллу, рассказанными ему святым Аллахом … и горя не знали. Наши жёны были покладистые, не роптали, одевали паранджу, если и посматривали на других джигитов, не без того, но только украдкой и в глубокой тайне! Но такими удерживали их столетние традиции. На самом деле души и сердца кабардинских женщин пылали таким вулканами, что не дай Аллах им прорваться наружу! Они снесут всё! И не дай Господи их мужьям в самое критическое время не потушить этот вулкан! Но чего уж говорить?! Бывало рождались от этих Вулканов детишки похожие на муллу, или удалого непоседливого джигита – но на то воля Аллаха! А против воли Аллаха кто пойдёт?! Никто! И детишки рождённые от таких «Вулканов» всегда были удачливые и расторопные! – И мулла ничего не скажет, лишь поблагодарит Аллаха, что не забывает Кабарду, а именно его аул, своим вниманием! И было всё хорошо! Пока не построили этот басурманский мост! Несколько раз смелые и умные джигиты подпиливали его опоры и всё обещало войти в русло своё столетиями проложенное. Но возле моста построили сторожку и там по ночам уже коротает часы не кабардинский часовой с шашкой и винтовкой! – С ним можно договориться о чём угодно, но о ликвидации моста он и слушать не хочет. Не сговорчивый – значит не кабардинскому Аллаху молится! А без такого уговора как подпилить опоры, чтоб мост рухнул? – Никак! Вот и стоит мост – будь он неладный!
Недавно одну беду пережили, когда приехала «Амазонка» в наш аул. Видимо ли, чтоб такая красавица без паранджи вся в белом, гарцевала, да ещё как гарцевала на белом жеребце! Всех, считающих себя джигитами, кабардинских мужчин сводила с ума своей неприступностью. И тех, кто пытался наказать её за такую дерзость были наказаны сами! Слава Аллаху, прибыл её муж и во всех истекающих слюной и истомой джигитов, оскомина прошла!
Так на тебе этот мост! Никакой благодатной изоляции от внешнего мира в зимнее время! Переходи и переезжай по нему кто хочет! Главное не уронить случайно свёрток с динамитом. – Засекут – беда будет. Было и положительное от моста. В аул прибывали и в зимнее время лошади, получали своеобразный паспорт и следовали даьше – на Западный фронт. По мосту пришел и казачий полковник – отец Букрата. Сейчас он переживал второе рождение и входил в форму своего характера. Но в этом году, в аул, по тому же мосту прибыла и некоторая слегка потрёпанная тройка из далёких мест России. Главного «путешественника» звали Юхим, а остальных – кто их спрашивать будет?! – Люди – как люди. Они сразу устроились в дальней покосившейся халупе старого, уже забытого всеми кабардинца. На радость ему, потому, что спасли от одиночества и взяли его на своё довольствие. Потолкались потом они по аулу, побродили по окрестностям, приносили откуда-то уже зарезанного барашка и таким образом перебивались изо дня на день. Когда немного притёрлись, стали знакомиться и с женским горячим кабардинским полом. Те двое, что с Юхимом познакомились с двумя дочерьми Ибрагима, мы о них упоминали. Уставы кабардинские прибывшие соблюдали, поэтому знакомились не сразу с девушками, а вначале втёрлись в доверие отца. На девушек, как бы, и не смотрели, а за кружкой раку проговаривались: «У вас дорогой хозяин товар, а вот и купцы – мы это значит»! Папаша обрадовался – а где найдёшь для всех подрастающих кабардинских девушек джигитов?»! – Они нарасхват!
Таким образом круг Юхимовых спутников расширялся. Было несколько семей, в основном бедных, у которых перезрелых невест – хоть пруд пруди! А пришельцы обещали пополнить недобор хоть и не кабардинским, но мужским полом. – Ну не в невестах же стареть! И конечно заинтересованные лица брали их на поруки. К Юхимовой компании прибилось ещё двое, хоть и не молодых, но в заветных мужских брюках! Они уже легко, по проторенной дорожке находили невест. Познакомились с муллой, похвастались кораном, дескать он у них тоже есть, внесли в кассу мечети некую мзду, не интересуясь куда она пойдёт. И таким образом втёрлись в аульную жизнь, приобретя сразу и защитников. Всё как по кем то продуманной и испытанной технологии. А аулу что? – Не воруют, не безобразят – пусть живут.
Это же и они, мы помним, подходили к воротам бая Букрата, прося якобы для мечети надел земли. Значит грамотёнка у них некая была, что втянули в свою компанию, конечно временно, и самого хитрющего муллу. Знать бывают и хитрее самых хитрых!
И так – женихаясь пришельцы расширяли список знакомых, умея втереться в друзья. А зимнее время – что делать? – Варить из кукурузы раку, курить самосад, заедать лепёшками и тары–бары! Но тары–бары пришельцы проводили с определённым уклоном. Так в невзначай уронить: «Дескать, как бы было хорошо, если бы вот тот житель аула передал часть своей земли и пол отары овец, вот, например, тебе Абдула – бедняку?». Абдула моргал глазами, старался уловить ход мыслей, но, хоть поздно, но до его доходил смысл сказанного. Он масляно улыбался, закрывал глаза и уже видел себя некоим богачом, повелевающим слугами Тогда бы его Гаяне и Теклю женихи зубами бы вырывали. И видел он в приезжих, да и не только он, истинных спасителей положения.
Такое настроение своих соаульцев видел и сам бай Букрат и его отец, но считали, что это не что иное как детские игры и мечтания в дым. А здесь еще пришло письмо, хоть и долго оно шло, от деда Грыцька – отца «Амазонки». Он жаловался, что уже самому управлять таким большим хозяйством не может и если его дочери и зятю оно не нужно – он его пустит по ветру.
Букрат собрал семейный совет и на нём решили землю для старого полковника не ходатайствовать на казачьем круге. Букрат передаст ему свой надел. Ещё вот что: Вся администрация, во главе с подполковником из Западной Украины, по мобилизации лошадей, уже себе присмотрела кабардинских жён и с удовольствием готова остаться в Кабарде. И здесь горы, и там горы!
Полковник Букрат присматривал кого из Кабарды взять в Западную Украину. Нужно было брать уже женатых, так как там свободных женщин – хоть шаром покати! И начались сборы и приготовления. И «Амазонка» и Букрат говорили, что это не на долго, что они постараются оба хозяйства соединить – Россия одна! И там Россия и здесь Россия! – Как они ошибались!
В связи с уездом Букрата, отцу его желательно было бы посетить штаб Терского Казачьего Войска в городе Владикавказ и засвидетельствовать своё возвращение на родину и стать на учёт, если его полк, по случаю давности, был забыт. А так же закрепить земельный надел сына, его отцу. К счастью на казачий круг приехали старые казаки, сослуживцы отца Букрата, повстречали его, и бурная радость встречи с лобзанием, была больше любого подтвердительного документа. Писарь поднял свои книги, где была указана миссия старого полковника, и через два, или три наводящие вопроса, круг проголосовал – «Любо!». На кругу же было выдвинуто решение изыскать земли, для надела старому полковнику, но сын его сказал, что земли достаточно, чтоб не напрягаться. Отец Букрата, старый полковник вступил во владением землёй сына и тоже стал баем. Но всё равно по приеду домой, выпив сто грамм свежего раку, только что сваренного его женой, стукнул клюкой об пол и громко сказал –
– Нет, так не пойдёт. Спаси Аллах моих сослуживцев, пусть прибывают они – мы вместе объявим войну за честные казачьи наделы. – Букрат промолчал, чтоб не ввязываться в бесполезные споры.
С отъездом в Западную Украину работы хватало. «Амазонка», вместо себя оставила подполковника из своей когорты и предупредила отца Букрата, что его власть на мобилизацию для армии лошадей не распространяется. Для этого имеются другие офицеры подчинённые российской Армии. Она сказала –
– Дорогой свёкрь, если вы, паче чаяния присвоили себе титул бая – титул вашего сына и будете пытаться командовать моими офицерами, то мы перенесём свою миссию в другой аул. И естественно ваш аул лишится очень многих преференций. Я не советую. – Старый полковник хотел возразить, даже поднял свою кюку, чтоб стукнуть об пол, но спохватился и подумал: – «А это мы ещё посмотрим! Как будет после вашего отъезда знает только Аллах и я!» – Клюка его так и повисла в воздухе, не произведя нужного эффекта. И казалось – он был даже рад отъезду сына. Печалились только мать Букрата, зная характер своего мужа. Она так много лет ждала его, а дождавшись стала бояться.
Она пожаловалась «Амазонке». Та, в свою очередь посвятила мужа и спросила –
– А не забрать нам с собой и твою маму, Это же временно. Пусть увидит мир. Ведь она из своего аула, как и многие местные женщины, никуда не выезжала. Букрат ответил –
– Тогда отец останется совсем один, а ему уже семьдесят с гаком.
– У него достаточно слуг, да и нашлись старые сослуживцы. За какие то пол года, или год – не пропадёт. Посмотрим на ситуацию. Может все перекочуем сюда, или отца твоего заберём туда. Там этой земли между перелесками … только обрабатывай! – Букрат ничего не ответил.
Но такое настроение невестки каким-то образом просочилось и до старого полковника. И он как-то во время ужина, выпив пятьдесят грамм раку, сказал –
– А не забрать ли, дети мои, вам с собой и нашу мать, а то она насквозь пропиталась кабардинским кизяком, пусть выветрится малость. – Для всех это было как гром на голову, особенно маме Букрата и она заголосила. Было странно – она его боялась, а когда он предложил на время расстаться – ей стало обидно! Она плакала и причитала, что почти двадцать лет ждала его, а когда дождалась, он старается от него избавиться. Старый полковник слушал её причитания и улыбался. Потом сделал закрутку из самосада, прикурил от керосиновой лампы и пустил кольцами дым в потолок. Все сидели молча, ждали что он скажет. И он сказал после нескольких затяжек.
– Баба – она и есть баба, а в Кабарде ещё более баба! – И обретясь к жене продолжил. – Я же просто пожалел тебя, глупая женщина! – После слов «Глупая», мать Букрата ещё больше заголосила. В разговор вмешалась «Амазонка» и сказала –
– Дорогая тёща, общая наша мама, мы женщины в общей массе на самом деле глупее мужчин ... во всяком случае позволяем им так считать! Предоставляем им право петушиться! Так, наверно, удобно нашему Богу и вашему Аллаху, исключительно для сохранения человеческого рода! Мы, женщины, продливаем наш, а в бщем и человеческий род и тем, что наши мужчины служат нам всем своеобразным щитом, или вернее сторожами, защищая нас своей жизнью. Поэтому им и больше позволительно на инстинктивном уровне. Пусть вечно будет так!
– Я ничего не поняла – ответила мать Букрата, но если ты, моя невесточка, считаешь так, то я уеду с вами, чтоб нянчить своего внука. – Старый полковник вдруг вскочил, стукнул клюкой об пол и возмутился. –
– Ну уж нет! Внука я не отдам! – Вы его там воспитаете не как кабардинца, не как горца – горного орла, безжалостно терзающего свою добычу, а как мямлю, преклоняющегося перед юбкой бабы, и размягчающего от каждой её слезы! – Не бывать этому! – На возмущение старого полковника ответила «Амазонка» –
– Дорогой отец, успокойтесь! Не запереть же вашего внука в стенах очень красивой Кабарды. Он должен узнать свет! Должен увидеть много, прочувствовать много, перепробовать много! Потому, что только так можно узнать, что Кабарда самый красивый, правильный и неповторимый уголок на Земле. А кабардинец, кем является и ваш внук, самый свободолюбивый, самый умный, смелый, непобедимый и справедливый народ на этой Земле. Я думаю, что вы будете провожать его, не спуская с рук до самой границы Кабарды, а если мало, то до самого конца нашего пути. Там вы увидите, что страна Карпатских гор, такая же гористая как и Кабарда, и там гнездятся горные орлы смелые и гордые как и в Кабарде. Если вам понравиться, то сможете и вы остаться, чтоб не расставаться со своим внуком! –
По мере течения, как спокойная река этой речи, каменное лицо старого полковника, вдоль и поперёк в рубцах от сабельных ран, смягчалось и наконец растянулось в улыбке, показывая крепкие белые зубы. Он стукнул ладонью по столу и с улбкой сказал –
– Ну и хитрая же ты баба, и, шельма не лишена разума! – Это я тебе как старый полковник и как заядлый рубака говорю! Вижу, что повезло моему сыну, хоть ты и не кабардинка! Ладно, езжайте … а ты жена не плачь! Почти двадцать лет жила без меня, поживи ещё пол годика со своим внуком, а летом, когда созреет кукуруза, я заберу тебя. Будем раку варить! Сам приеду! – Мать Букрата успокоилась и заулыбалась. Её обнимала «Амазонка» как самого дорогого родственника. И она почувствовала, что там её не обидят.
Собирались не долго. Почти ничего с собой не брали. Решили добираться по железной дороге. Это было гораздо быстрей и удобней, чем на каретах конной тягой. Маршрут был определён, оплачен и обеспечен безопасностью заранее. Её обеспечивали русские солдаты, как южную миссию по мобилизации лошадей для западного фронта. Поэтому «Амазонка» на всём пути военную форму не снимала. В западную Украину, вместе с букратом решили уехать ещё четыре пока бездетных молодые семьи, чтоб кабардинцами, а значит и Кабардой осваивать новые земли. До Львова доехали поездом без особых приключений, если не считать, что в Виннице военная комендатура решила проявить бдительность и не только их вагон, но и весь поезд задержали на сутки. Вели дополнительные уточняющие телеграфные переговоры. Во Львове всем кагалом остановились в гостинице Карпаты. Букрату хотелось вспомнить свой первый приезд в этот чарующий и какой-то завораживающий город. Он вместе с «Амазонкой» посетил знакомого сапожника – еврея, у которого он останавливался. Тот узнал его и встретил с распростёртыми руками и с причитанием –
– Ты посмотри на этого басурмана, Сарочка! – Обратился он к своей жене. – Он таки женился, он таки не захотел брать в жёны нашу Розочку! – Ну всё равно пусть заходит на второй этаж, угостим его зайчатиной. Капитан «Амазонка» улыбалась.
На следующий день посетили Львовский оперный. Давали какую то венгерскую оперную пьесу. Молодые кабардинцы восхищались отделкой: «Как в Раю!» – говорили они. Ещё день всем кагалом потолкались по городу, искренне поудивлялись и ... дождались прибытия санного гужевого поезда от деда Грыцька. До места добирались двое суток. Зима была очень мягкая и приятная. Всё усыпано белым покрывалом.
Дед Грыцько в белом кожухе встречал их на своём крыльце раскрасневшийся и радостный. В дверь его дома вместе с дорогими гостями уже стучался Новый непредсказуемый 1917 год!
Конец 3-й книги.