Охота на ведьм, или Приглашение на казнь

Меня недавно выбрали ведьмачкой –
Не ясно, за какие же дела?
Но как смолой клевет вовсю ни пачкай –
Я не касалась колдовского зла.

Мое тут не сыграет роли слово,
Ведь есть святое «люди говорят».
Из местных крепких бабонек суровых
Сколочен был приземистый отряд.

Под вилами (на вид – почти трезубцы)
Ведет толпа, румяна и горда.
А всяких невиновности презумпций
Сюда не завозили никогда.

Свои ломали жизни, будто ветки,
Что брошены в подножие столба,
Они, мои недавние соседки,
Нарядные, как пышные гроба.

За них должна сегодня расплатиться,
Ведь так решил их высший женский суд.
Зачем глаза мозолит им Жар-Птица?
Яиц не носит, не годится в суп.

И каждый в предвкушенье сладком замер…
Улыбка, словно масло потекло, –
У той, с голубоватыми глазами,
Похожими на мутное стекло,

Что преданность щенячью всё казала
(Жаль, нет хвоста – виляла бы хвостом),
И наконец-то обнажила жало.
Финита лжи. Спасибо и на том.

Плывет сюда матрона, в ручке – пламя.
Неторопливый, выстроенный жест.
Уже недолго оставаться с вами –
Что, право, лучше всяческих торжеств.

Толпа взревела, миг – и вспыхнет хворост,
Все ждут, как боль вгрызется вдруг, остра.
Внезапно, по чьему-то приговору,
Огонь рванулся кругом от костра.

Цела. Без пут. Повсюду крики, визги.
Потом всё стихло. Темный пепел, дым.
На теле блики солнца ловят брызги
Воды, прохладной ласковой воды.