15 февраля ’2012 00:56
А вот современная интерпретация в литературе...
Геннадий Рыбалко
Две половинки
(по мотивам рассказа О. Генри)
Я сидел в редакции за материалом впрок, в субботний номер, когда в журналистский зал вошел Пит. Понуро передвигаясь, он приблизился ко мне. Сколько я работал в этой газете, это всегда был человек, как говорится, «незначительный». И делал второстепенную репортерскую – а нередко и просто курьерскую – работу, словом, «куда пошлют». Такие и пьют, чтобы заглушить чувство своей незначительности...
Зарабатывал он, конечно же, мало, да и вообще дела в газете шли в последний год не самым лучшим образом, а уж ему вообще доставались только крохи с тогдашнего нежирного редакционного пирога. Образования у него не было, особыми талантами не блистал да и имя себе на зауряд-хронике не сделаешь, так что хорошего места ему ни за что было не найти…
В общем, жить на эти деньги нельзя, а, чтобы участвовать в репортерских обедах вскладчину, на это его почти случайных заработков хватало… Поскольку же эти приятельские выпивки были ежедневными, то за неполный год его лицо стало изрытым лицом старика. Может, он чем-то болел, и пьянство ускорило скрытый процесс? (В таких случаях и полгода усиленного «потребления» подчас превращают моложавого мужчину средних лет в старика–инвалида…) Правда, на здоровье он никогда не жаловался, но ведь близких приятелей, с кем можно поделиться своими проблемами, у него и не было.
Фигура осталась молодой, зато прическу он сделал более нависающей и шотландку отпустил, дабы хоть чуть замаскировать изъяны еще недавно привлекательного молодого лица. Видеть это было настолько тяжело, что мы, сотрудники редакции, которые помнили его прямо излучающее молодость лицо, старались смотреть ему точно в глаза – дабы не видеть ужасной маски.
Так вот, подходит он ко мне и вдруг… Начинает сбивчиво рассказывать, что, возвращаясь на пароме из Лонг-Айленда, где был по редакционным делам, он разговорился с молодой девушкой. Зная, что у него нет возможности претендовать на серьезное знакомство с хорошими девушками, он любил общаться с ними в дороге, а те, чувствуя его доброжелательность и «незаинтересованность», а особенно учитывая неизбежное скорое расставание, причем навсегда, охотно рассказывали о своих проблемах по части молодых людей. Но вдруг я, слушая «в пол-уха» и продолжая в уме прокручивать материал, над которым работал, автоматически открыл свои уши полностью. Оказывается, та девушка рассказала ему, что едет разыскивать своего возлюбленного, который пару лет назад уехал «за новой жизнью» в Нью-Йорк... и пропал. За эти годы от него не пришло ни одного письма, и она в конце концов решила поехать на розыски.
История душещипательная, несмотря на то, что таких историй с деревенскими девушками, которых парни оставили в своем деревенском прошлом, хоть пруд пруди!
И тут его сбивчивая, быстрая речь обратилась прямо ко мне. Надо, дескать, эту девушку отправить назад, пока с ней в большом городе какая-нибудь беда не приключилась. А девушка милая – жалко. (Она в гостинице остановилась – он знает в какой: помог ей вещи отнести.) Ну, как она может найти парня в безразмерном Нью-Йорке!..
– Ну, и уговори её возвращаться домой!
– Да она меня не послушает. Рассчитывает обратиться в адресный стол, а у парня заурядная фамилия – в Нью-Йорке таких тысячи, десятки тысяч, вот и будет мыкаться по адресам, пока деньги не кончатся…
– А я-то тут при чем?
Но, сказав "дежурную фразу", я вдруг как бы заново увидел его согбенную фигуру, лишенную даже намека на убедительность, потухший взор и лицо пьяницы со стажем… и мысленно согласился: да, не послушает.
Он унылой скороговоркой начал меня уговаривать. А я, осмысливая услышанное, и не сопротивлялся, уже решив, что поеду с ним, чтобы вернуть девушку на путь истинный в родную деревню.
…Мы пришли в гостиничный номер. Печальная девушка повторила мне свой рассказ, а в конце сказала, что при расставании её парень разрубил десятицентовик и каждый из них взял половинку. Она вынула из сумочки сложенный платочек и развернула его…
Посадив девушку на паром, мы молча вернулись в редакцию. Я уже был готов снова засесть за субботний материал, как неожиданно Пит достал бумажник и… на его ладони оказалась половинка разрубленного десятицентовика.
Перейти к данному сообщению на форуме
|
|