"Король Верлибр" Анонс нового поэтического конкурса

Всем привет!
Рады представить вашему вниманию новый авторский анонимный поэтический конкурс.
Он пройдёт на нашем сайте с 1 июня по 15 июля и будет посвящён верлибру.
Тема - любая.

Она пришла с мороза,
Раскрасневшаяся,
Наполнила комнату
Ароматом воздуха и духов,
Звонким голосом
И совсем неуважительной к занятиям
Болтовнёй.

Она немедленно уронила на пол
Толстый том художественного журнала,
И сейчас же стало казаться,
Что в моей большой комнате
Очень мало места.

Всё это было немножко досадно
И довольно нелепо.
Впрочем, она захотела,
Чтобы я читал ей вслух Макбета.
Едва дойдя до пузырей земли,
О которых я не могу говорить без волнения,
Я заметил, что она тоже волнуется
И внимательно смотрит в окно.

Оказалось, что большой пёстрый кот
С трудом лепится по краю крыши,
Подстерегая целующихся голубей.

Я рассердился больше всего на то,
Что целовались не мы, а голуби,
И что прошли времена Паоло и Франчески.

6 февраля 1908
Александр Блок

Марина Цветаева
Я бы хотела жить с Вами…

…Я бы хотела жить с Вами
В маленьком городе,
Где вечные сумерки
И вечные колокола.
И в маленькой деревенской гостинице —
Тонкий звон
Старинных часов — как капельки времени.
И иногда, по вечерам, из какой-нибудь мансарды —
Флейта,
И сам флейтист в окне.
И большие тюльпаны на окнах.
И может быть, Вы бы даже меня не любили…

Посреди комнаты — огромная изразцовая печка,
На каждом изразце — картинка:
Роза — сердце — корабль. —
А в единственном окне —
Снег, снег, снег.
Вы бы лежали — каким я Вас люблю: ленивый,
Равнодушный, беспечный.
Изредка резкий треск
Спички.
Папироса горит и гаснет,
И долго-долго дрожит на ее краю
Серым коротким столбиком — пепел.
Вам даже лень его стряхивать —
И вся папироса летит в огонь.

1916 г.

люди пишите, как вам вздумается, лишь с условием, ЧТО БЫ БЫЛО ТАК ЖЕ ГЕНИАЛЬНО, ПРОНИКНОВЕННО, ЧТО БЫ ЗАХОДИЛО В ДУШИ, как от Есенинских стихов

Давид САМОЙЛОВ

Белые стихи
(Рембо в Париже)

Рано утром приходят в скверы
Одинокие злые старухи,
И скучающие рантьеры
На скамейках читают газеты.
Здесь тепло, розовато, влажно,
Город заспан, как детские щёки.
На кирпично-красных площадках
Бьют пожарные струи фонтанов,
И подстриженные газоны
Размалёваны тенью и солнцем.

В это утро по главной дорожке
Шёл весёлый и рыжий парень
В желтовато-зелёной ковбойке.
А за парнем шагала лошадь.
Эта лошадь была прекрасна,
Как бывает прекрасна лошадь —
Лошадь розовая и голубая,
Как дессу незамужней дамы,
Шея — словно рука балерины,
Уши — словно чуткие листья,
Ноздри — словно из серой замши,
И глаза азиатской рабыни.

Парень шёл и у всех газировщиц
Покупал воду с сиропом,
А его белоснежная лошадь
Наблюдала, как на стакане
Оседает озон с сиропом.
Но, наверно, ей надоело
Наблюдать за весёлым парнем,
И она отошла к газону
И, ступив копытом на клумбу,
Стала кушать цветы и листья,
Выбирая, какие получше.
— Кыш! — воскликнули все рантьеры.
— Брысь! — вскричали злые старухи. —
Что такое — шляется лошадь,
Нарушая общий порядок! —
Лошадь им ничего не сказала,
Поглядела долго и грустно
И последовала за парнем.

Вот и всё — ничего не случилось,
Просто шёл по улице парень,
Пил повсюду воду с сиропом,
А за парнем шагала лошадь...

Это странное стихотворенье
Посвящается нам с тобою.
Мы с тобой в чудеса не верим,
Оттого их у нас не бывает...

1958

Юрий РЯШЕНЦЕВ

Пятая попытка свободного стиха

Негромкий лязг средневековой битвы
вряд ли способен был
спугнуть стадо коров,
пасущихся в версте от исторического события.

У людей и коров разные представления
о масштабе поворотных моментов истории.
Одинокий танк,
ползущий с разрешения французского колонеля
на сельскую вечеринку,
повергает симменталок и голландок в панику,
которая и не снилась
их пращурам,
не страдавшим ящуром
и равнодушно жевавшим траву,
глядя, как лёгкие англичане
потрошат металло-французских рыцарей
у Азенкура или Креси.

Так и вижу корову,
не желающую сделать двух шагов,
чтобы не мешать
сэру Джону
достать мессира Валуа
из арбалета новейшей конструкции.

Мне раньше казалось,
что древние битвы страшнее нынешних:
убивать друг друга,
видя глаза жертвы, -
чего уж страшней!
Мне раньше казалось,
что человек и порох-то выдумал,
чтобы отдалить
механическую причину смерти - пулю -
от истинной - от себя -
на возможно большее расстояние,
чтобы разомкнуть роковое единство:
рука, меч, шея врага.

Мне раньше казалось,
что никому из нас не выдумать пороха...
Но раньше я был молодым.
_____________________
Колонель - полковник
Симменталки и голландки - породы коров (в поэзии Ю.Ряшенцева корова - "священное" поэтическое животное, к этому образу он часто обращается в стихах)
Битвы при Креси (1346) и Азенкуре (1415) - знаковые сражения времён Столетней войны, при которых англичане одержали убедительные победы над французами и положили конец рыцарству и крестовым походам.

Юрий РЯШЕНЦЕВ

Последняя попытка свободного стиха

У оврага
влага
вела себя оголтело,
и дорога
проходила около водопада,
и коврига
домашнего хлеба за пазухой
перешибала запахи талого снега
и первых чёрных проплешин.
Дорога вела в лес.

Деревья в лесу не походили на мертвецов -
скорее они походили на ожидающих смерти.
Это было странно для ранней весны,
но у них был свой резон -
на то они и деревья.

Из деревни
шёл слух, что рощу скоро вырубят:
Родине нужен посёлок.
Согласно статье в "Литгазете",
деревья способны помнить убийцу дерева.
Почему бы деревьям не верить в печальные слухи?

С талыми водами
слухи как будто бы подтвердились.
Стало быть, вовремя
в лесу появился лыжник,
идущий по липкому снегу
без палок,
но при этом с гитарой в руках.
Явление дерева,
разъятого и ставшего музыкой, -
стало быть, воскресшего,
стало быть, отрицающего древесную смерть, -
явление такого дерева
деревьям, назначенным к вырубке,
было сродни известным событиям первого века.

По всей вероятности,
когда в эту рощу
вернутся цветы, и травы, и листья,
в их испуганном шелесте
непреложно должны возникнуть
евангелие от шалфея,
евангелие от мака,
евангелие от ольхи.

К юбилею АС Пушкина предлагаю от Давида Самойлова

СВОБОДНЫЙ СТИХ

В третьем тысячелетье
Автор повести
О позднем Предхиросимье
Позволит себе для спрессовки сюжета
Небольшие сдвиги во времени -
Лет на сто или на двести.

В его повести
Пушкин
Поедет во дворец
В серебристом автомобиле
С крепостным шофёром Савельичем.

За креслом Петра Великого
Будет стоять седой арап Ганнибал -
Негатив постаревшего Пушкина.
Царь в лиловом кафтане
С брызнувшим из рукава
Голландским кружевом
Примет поэта, чтобы дать направление
Образу бунтовщика Пугачёва.

Он предложит Пушкину виски с содовой.
И тот не откажется,
Несмотря на покашливание
Старого эфиопа.

- Что же ты, мин херц? -
Скажет царь,
Пяля рыжий зрачок
И подёргивая левой щекой.
- Вот моё последнее творение,
Государь. -
И Пушкин протянет Петру
Стихи, начинающиеся словами
"На берегу пустынных волн..."
Скажет царь,
Пробежав начало:
- Пишешь недурно,
Ведёшь себя дурно.

И, снова прицелив в поэта рыжий зрачок,
Добавит: - Ужо тебе!

Он отпустит Пушкина жестом,
И тот, курчавясь, выскочит из кабинета
И легко пролетит
По паркетам смежного зала,
Чуть кивнувши Дантесу,
Дежурному офицеру.

- Шаркуны, Ваше величество, -
Гортанно произнесёт эфиоп
Вслед белокурому внуку
И вдруг улыбнётся,
Показывая крепкие зубы
Цвета слоновой кости.

Читатели третьего тысячелетия
Откроют повесть
С тем же отрешённым вниманием,
С каким мы
Рассматриваем евангельские сюжеты
Мастеров Возрождения,
Где за плечами гладковолосых мадонн
В итальянских окнах
Открываются тосканские рощи,
А святой Иосиф
Придерживает стареющей рукой
Вечереющие складки флорентийского плаща.

1973