Загадка. Первые поселенцы

"Мы что-нибудь придумаем, Лу". - Обещание было максимально расплывчатым и, как того следовало ожидать, не возымело действия. Лу разревелась ещё сильнее а потом, перебравшись на свою койку, застыла там в нелепой скрюченной позе, с невыносимо пустым, полным му́ки взглядом. Смотреть на это было невмоготу: с одной стороны, хотелось прямо сейчас честно выдать подруге всё как есть, чтоб по-настоящему успокоить её и внушить чувство оптимизма, но с другой стороны... Мало того, что Лу не умела держать язык за зубами, так ещё и у самой Стаси пока что не имелось в голове хоть сколько-нибудь ясных планов. Ей нужно было переговорить с Бруно, и как можно скорее, но не бежать же на поиски незнакомого дальнего сектора прямо сейчас...

***

Всю условную ночь Стася не спала, то слушая сдавленные всхлипы Лу, то сама вертясь из стороны в сторону и не зная, куда деть крепко зажатый в руке подарок Гийома. В её скомканных, как торопливый конспект, мыслях не прекращалась круговерть из сомнений, опасений и метаний. То казалось, что вот-вот в комнату ворвётся огромный, с бешеным взглядом боксёр и заявит, что передумал дарить ей свои деньги, то чудилось, что брелок украдут или что Стася сама его потеряет, что он закатится под койку и канет без следа в каком-нибудь шве между плитами, или...

Словом, несчётное количество тяжких дум оплетало её будто паутиной, не давало вздохнуть, наваливаясь всей своей неоднородной, но внушительной массой. И потому лишь под условное астероидное утро девушке удалось, наконец, провалиться в тяжёлый короткий сон. В подобие сна, от которого весь день потом трещит голова и преследует стойкое чувство того, что лучше б было и вовсе не засыпать...

Едва не пропустив нужное время, несчастная, неестественно молчаливая Лу как зомби побрела к месту своей работы, а Стася, у которой по графику был выходной, перекусив последней горсткой орешков, пошла искать место, где жил и работал Бруно. В медицинской базе данных на её посту имелись документы лишь на тех, кто был прикреплён к её участку, поэтому пришлось пойти в правление, смущённо мямлить и на ходу придумывать, по какому такому поводу она интересуется не подшефным ей человеком.

Однако информацию Стасе всё же дали без проблем: кажется, слухи о её "близкой дружбе" с Бруно успели долететь и до отдела кадров. Что, впрочем, совсем не удивляло.

"Будут теперь следить и хихикать за спиной", - с досадой подумала Стася, но быстро забыла об этом. В конце концов, если всё удастся, то и рудник и сплетницы из правления навсегда останутся для неё в прошлом. Даже неловко было перед ними за то, что нельзя и им помочь. Они ведь тоже здесь не райскую жизнь вели, им тоже вполне могли грозить и витилиго, и рак лёгких, и подлянки со стороны высшего руководства...

Вздохнув, Стася сосредоточилась на поисках нужных секторов: жилого К-45 и складского С-31. Бруно мог сейчас находиться в каком-то из них, если, конечно, его опять не вызвали на ринг.

С-31 был ближе, и девушка сперва направилась туда, но уже на полпути, где-то в районе гидропонных сооружений, наткнулась на того, кого искала.

Он, кажется, занимался тем же самым, и Стася, разом позабыв о своей репутации недотроги, лишь завидав мужчину, бросилась к нему, прямиком в объятия. Что-то слишком всё вокруг было сложно и непонятно, а в его сильных руках проблемы отступали, вмиг становясь ничтожными. Да и вообще - коль уж весь рудник теперь судачит о них, то чего скрываться?

- Стася! - промурлыкал он негромким мягким баритоном. - Вот была б незадача, если б мы разминулись!

- По запаху нашлись бы, - сдержанно усмехнулась девушка, украдкой и с наслаждением вдыхая воздух в непосредственной близости от Бруно; пахло как будто бы кожаной обивкой и немного - орехами. - От меня, говорят, за версту лекарствами разит, а от вас орешками пахнет. И каким-то кожаным диваном...

- Грушей боксёрской! - хохотнув, поправил он. - А ты тоже недавно орешки ела. Вкусные?

- Вкусные, вкусные! - успокоила его Стася и вновь ощутила, как рядом с Бруно ей сразу становится неописуемо легко и весело.

- Это хорошо! - резюмировал он. - Стась, я так рад, что тебя вчера не было там, в зоне боёв... - начал он, но тут же резко сменил тему: - Слушай, а не пройтись ли нам? Ты вообще бывала когда-нибудь тут, у гидропонных сооружений? Выходишь хоть иногда из будки своей?

- Что это вы себе позволяете?! - в шутку возмутилась девушка, но ответила со вздохом сожаления: - Бывала, но давно. С родителями ещё, в детстве.

- Ну так пойдём, вспомним старые добрые времена. - Бруно уверенно, почти по-хозяйски взял Стасю под руку и повёл вдоль одного из коридоров к огромному по местным меркам и столь же необычному помещению. Тут, под высоченным куполом, среди массивных несущих колонн и мерно жужжащих агрегатов, росли, оплетая всё вокруг, специально выведенные растения, неприхотливые и живучие, а самое главное, выделявшие большое количество кислорода. Особые системы увлажнения в автоматическом режиме обеспечивали их водой, питательный субстрат давал минеральные вещества, а искусственное освещение - иллюзию живого солнца...

Стася тоже не знала ничего, кроме этой обманки, поэтому местная хилая гидропоника, однообразная и, в общем-то, искусственная, казалась ей настоящим кусочком рая среди стекла, металла, пластика и тех многочисленных композитов, названия которых были даже сложнее и скучнее декаметилендиметилметоксикарбонилметиламмония. Здесь была и приятная глазу зелень, и умеренная влажность, напоенная чем-то пряно-свежим, непохожим на неподвижную стерильность или, наоборот, резкую вонь в воздухе других помещений. Стася, было дело, писала докладную о том, что на базе гидропонных сооружений вполне можно развести небольшую плантацию лекарственных растений, но на это так никто и не расщедрился. А действительно, на кой ляд...

Ох, ну что уж теперь? Нынче Стасе было не до этого. Не зная, как начать столь важный разговор, она медлила, с нарочитой внимательностью разглядывая местный "лес". Видимо поэтому, воспользовавшись её заминкой, разговор начал Бруно:

- Послушай, Стась... Наверное, это совершенно не ко времени, слишком поспешно, да и вообще как-то совсем не так... Как, знаешь, на ринг без разминки выйти, но я буквально позавчера понял, что... - Начав довольно бойко, в какой-то момент он вдруг замялся, так ничего толком и не высказав.

- Что? - Может, и не стоило его торопить, но Стасе, всё ещё немного напряжённой и взволнованной, не терпелось. Да и чувствовалось - вот как будто висело в воздухе вместе с влагой и свежестью - во всём этом нечто очень-очень важное.

Но Бруно, буквально только что такой непосредственный и уверенный в себе, стушевался окончательно. Его хмурый, растерянный взгляд упёрся в особенно пышную копну длинных узких листьев неподалёку. Кажется, растение это звалось хлорофитумом.

- Стась... - наконец-то выдохнул он, но видно было, как невыносимо тяжело даются ему слова. - Я не люблю вот этого... ну, мямлить там, оправдываться. Привычнее как-то - х-хопа! - и в атаку, но... Но... Как? Как тут вот... - Бруно зачем-то зажмурился, стиснул зубы, сжал мощные кулаки и неожиданно грузно опустился на металлический ящик рядом с собой.

Стася, озадаченная и взволнованная его странным поведением, тоже присела на тот же ящик и как бы невзначай взяла мужчину за руку.

- Стась, - опять начал он с её имени, которое, кажется, любил повторять. - Стась, у нас... У меня и Герма были некоторые надежды на нынешний турнир... Он должен был продлиться ещё недели две, но вчера Бар... то есть Гийом... Короче, он рехнулся окончательно: разгромил раздевалку, а потом кокнул распорядителя... Его, Гийома, в смысле, увезли, а турнир закрыли досрочно, потому что без его участия всё это на фиг никому не сдалось. Мы ведь все почти - просто кучка неудачников у него на разогреве. Есть человек пять нехилых ребят, которых выставляли против Гийома, но и они без него - не то. Его участие окупало всё, понимаешь? А теперь... Вылечат его или добьют окончательно, никто не знает. И, что самое главное, будут ли здесь ещё когда-нибудь турниры? Стась... - Он приблизил к ней лицо, почти так же, как на днях для поцелуя. - Пойми, я не хотел начинать всё с этого идиотского нытья, но, видишь ты... Я думал свободу тебе предложить, нормальную жизнь, а не вот это вот всё... Только не вышло. Стась, - громкость его голоса упала до едва различимого сиплого шёпота, - как ты думаешь, рука и сердце неудачника - это совсем уж бесстыдное предложение?