Золотой череп судьбы

Что заставляет человека убивать? Месть? Жажда власти? Злость? Что заставляет человека предавать? Недоверие? Обида? Алчность? А к чему приводит человека утраченная любовь? К ненасытной похоти в поисках потерянного? Или, чтобы не нарушить данную когда-то клятву, он будет предавать и убивать?


1. Год 910. Недалеко от крепости Альдейгъюборг (Ладога)

Стройные стволы деревьев плотно переплетались между собой, создавая необычайную густоту и иллюзию запутавшегося пространства. Низкие кустарники и папоротники зарывали большие мужские ступни, одетые в кожаные «поршни»[1], в листву и мох. Каждый шаг отнимал у путника силы. И не потому, что лес был дремучим и непроходимым, а потому, что казалось, что время остановилось, и ты находишься в замедленном, другом мире, где жизнь течет в тишине своим спокойным ритмом. В мире таинственных, мифических существ и древних саг[2]. И именно это раздражало.

Наконец, лес будто расступился перед мужчиной, и перед его взором открылась небольшая поляна, усыпанная разноцветными цветами, словно на ней растянули один большой разноцветный ковер, кои он видел у купцов из Византии. Он остановился, откинул на плечи капюшон и поправил серебряную фибулу[3] на шерстяном плаще.

Мужчина окинул взглядом поляну и на краю увидел зеленый холм с маленьким, еле заметным окном и дверью. Легкая улыбка коснулась его узких губ. Двигаясь по направлению к лачуге из плетеной лозы, наполовину обмазанной глиной и засыпанной землей, мужчина остановил свой взгляд на прохудившейся кровле, сделанной из веток, коры, дерна и торфа, поддерживаемой кособокими столбами, врытыми в землю, и невольно сравнил это примитивное жилище со своим. Усмехнувшись в густые усы и погладив светлую ухоженную длинную бороду, мужчина открыл издавшую противно скрипучий громкий звук дверь и зашел внутрь. Ему в нос ударил запах из сухих трав, грибов и еще какой-то неприятной кислятины.

В лачуге было темно и тихо. Постепенно мужские глаза привыкли к темноте, и мужчина отметил про себя, что помещение гораздо больше, чем казалось снаружи. В глубине он разглядел фигуру, закутанную в шкуру какого–то хищного животного, на голове оленьи рога и длинные уши, а на лице с длинной, седой, кудлатой бородой виднелись только большие круглые глаза, смотрящие очень проницательно.

- Зачем пришел? – Глухим, замогильным голосом спросил ведун. – Я все сказал.

- Возможно, моя мать что-то поняла не так. Я пришел услышать предсказание от тебя лично.

Старец медленно поднялся и, подойдя к небольшому окошку, подал знак гостю присоединиться к нему. Мужчина, подойдя ближе к старцу, увидел у него на спине привязанный конский хвост, которым он совершал движения над стоящими у окна небольшими двумя пнями, словно расчищая их для сидения. Завершив магический и непонятный ритуал, Ведун предложил присесть. Он достал из-под шкуры небольшой грязный кошель и передал его мужчине, попросив растрясти камни.

Пока светловолосый бородач весело встряхивал мешочек, старик-колдун, взяв с окна глиняный черепок, начал крючковатыми пальцами засовывать себе в рот его содержимое, беззвучно шамкая беззубым ртом. В какой-то момент его глаза начала застилать пелена, тело медленно раскачивалось, а из открытого рта тоненькой струйкой выползало тягучее шипение, которому Ведун вторил мерным носовым свистом. Остекленевшие, неподвижные глаза старца смотрели сквозь сидевшего напротив гостя. Потом он неожиданно вырвал из его рук кошель и, не глядя, бросил содержимое на полку под окном.

В лачуге повисла глухая тишина. Мужчина переводил взгляд с камешков на окне на восковое лицо старца. С закатанными и кажущимися от этого белыми глазами, он, казалось, не подаёт признаков жизни. Полное безмолвие, ни пения птиц, ни каких-либо других звуков, как будто всё вымерло вокруг. По спине гостя пробежал холодок страха. Его, привыкшего к битвам и не боявшегося свирепых штормов и шквалистых ветров, сейчас продирал по коже мороз. В воздухе висело гнетущее предчувствие смерти.

Вдруг из уст старца послышался неразборчивый шепот, сменившийся тяжелым дыханием. И снова бормотанье. Гость напряг слух, силясь расслышать, что говорит ведун. Наконец, речь его стала разборчивой. Хриплый, идущий откуда-то изнутри голос вещал:

— Я вижу Змея. Свет и тьма, творение и разрушение, жизнь и смерть. Он держит судьбы в крепких зубах своих. Он пагуба[4] твоего рода. Последнее, что ты увидишь, как брат надругается над твоим поздним ребёнком, а потом, в твоих очах лишь будет отражаться желтый свет змеиных глаз.

Сказав последнее слово, Ведун без чувств рухнул на пол. Гость, сраженный предсказанием, сидел на пне, не в силах подняться. В его взгляде была какая-то страшная безысходность, накрывающая его лавиной адской боли. Глубоко вздохнув, он поднялся на ноги, отстегнул от плаща серебряную фибулу и положил ее на окно рядом с камнями. Кинув последний раз взгляд на так понятные теперь и непонятные ранее значки, он сгреб руны большой рукой и покинул пристанище ведуна.

Всю дорогу домой он чувствовал горечь потери. Она разрывала его на части. Но нужно быть хладнокровным и рассудительным. Он должен принять правильное решение. Правильное не только для семьи, но и для всего его рода.

Вечерело. В далеке показалось поселение. В центре возвышался дом с крышей, похожей на перевернутую лодку. Его дом. Но, наверное, впервые в жизни хэрсир[5] Лэйф Везучий не хотел идти туда, он возвращался домой с тяжелым сердцем и не знал, как объявить жене свое решение.

Рагна была хорошей женой. Она контролировала ведение домашнего хозяйства, ладила со всеми домочадцами, была добра, но требовательна и справедлива с треллами[6]. Хороша была она и на брачном ложе. Лэйф никогда не думал об утехах с наложницами. Даже в походах его не интересовали женщины, он «берег» себя, свои мужские силы для Рагны. Она, как и положено хорошей жене, дарила ему детей. Но! Было одно «но», которое перекрывало все ее достоинства. В семье Лэйфа Везучего было четыре дочери и ни одного сына. Первый родился мертвым. Второй – умер, не прожив и несколько часов. И теперь, несколько дней назад, родился еще один бедолага. В отличие от предыдущих мальчиков, этот выглядел крепким и здоровым. Он вошел в этот мир с пронзительным, звучным криком, словно хотел оповестить весь свет о своем пришествии. Лэйф был счастлив, будет кому передать в наследство поселение и ферму.

Он остановился у ворот перед входом в городище. В голове мимолетно пронеслись события сегодняшнего утра, словно давая ему уверенность и подтверждая правильность принятого решения…



ххх

... Он проснулся рано утром и перед трапезой ожидал в большой, просторной зале, когда же ему принесут ребенка для совершения ритуала принятия его в семью. В ожидании Лэйф выбирал имя мальчику. Он размышлял, каким бы он хотел видеть сына, когда тот вырастет и повзрослеет. Разумеется, он должен стать защитником семьи, рода и общины, и имя должно быть сильным.

- Эрик[7]? Скули[8]? Берг[9]? – перебирал имена Лэйф, произнося их вслух, словно желая получить какой-то знак от Богов.

Мужчина не слышал, как отворилась дверь, лишь услышал, как с тяжелым треском, закрывшись, она грохнула о косяк. Он недовольно повернул голову, желая сделать замечание входящему, но его цепкий глаз, увидев озабоченность и смятение на лице вошедшей пожилой женщины, заставил его молчать. Он с интересом смотрел на мать, желая понять, что повергло женщину в это состояние. Обычно лицо Эрны не выражало ничего. Лэйфу порой казалось, что у матери нет эмоций вообще. У нее не было слез, когда ей сообщили о смерти мужа и старшего сына, не было светящихся глаз на свадьбе Лэйфа и Рагны, не было улыбки радости, глядя на внучек. И вот сейчас в ее взгляде была озабоченность и затаенный страх.

Эрна подошла к столу и села на треножник[10] напротив сына. Они молча смотрели друг на друга несколько минут. В конце концов, любопытство Лэйфа взяло верх, и он осведомился о матери, о причинах ее тревожности.

- Я была у старого Ведуна из Дикого леса, - глухим голосом проговорила она. - Хотела узнать судьбу твоего сына. Каким воином он будет, каким хозяином.

Лайф продолжал молчать, давая шанс матери выговориться. Женщина поправила ленту над высоким лбом, немного распустила платок на шее, словно он ее давил, как удавка. Она явно тянула время, не зная, с чего начать. А затем, сверля глазами сына, тихо, еле слышно произнесла.

— Это змей, погибель всего нашего рода.

Глаза Лэйфа широко раскрылись от неожиданности и страха, поднимая и выпрямляя густые белесые брови. Рот непроизвольно приоткрылся и стал похож на волчий оскал. Мужчина, не способный что-либо произнести, лишь покачал головой из стороны в сторону. Он не хотел верить матери. Он должен был все проверить сам. И, нехотя вставая из-за стола, Лэйф Везучий направился в Дремучий лес…

- Да будет так! – уверенно произнес бесстрашный хэрсир и крикнул стражникам открыть ворота.



ххх



Лэйф по-хозяйски обошел двор и в треугольнике коровника нашел мать, показывающую молоденькой фостре[11], как правильно доить корову.

- Надо поговорить, - резко крикнул он и кивнул головой в сторону выхода.

Эрна вышла из коровника, вытирая руки об фартук.

- Кто это сделает? - без лишних вопросов поинтересовалась она у сына.

- Я не могу приказать его убить. Он мой сын.

- Он твоя смерть, - презренно, сквозь зубы выдавила Эрна, - твоя и твоего рода. Он разрушитель твоей семьи, насильник сестры. Тебе этого мало?!

Лэйф был очень бледный, но Эрна уловила, как что-то блеснуло в его глазах. Мужчина опустил глаза, а когда поднял их, в них уже ничего не было. Вернее, пустота, ничего не выражающая безучастность.

Он позвал мать с собой, и они направились к спальному месту хозяев.

Облокотившись на локоть, Рагна полусидела на соломенном тюфяке, уложенном на деревянной кровати на высоких ножках, и поедала ячменную кашу с мясом. Малыш лежал в березовой люльке рядом с кроватью, но было очевидно, что мать совершенно не имеет никакого интереса к нему. В ее глазах стояло равнодушие, и даже было ощущение, что она не замечает колыбели вообще.

Лэйф бросил взгляд на ребенка. Он был совсем крошечный, пухленький, с золотистым шелковым пушком на голове. Его большие, широко расставленные темные глазенки были открыты и сверкали, как янтарь в солнечных лучах. Они показались Лэйфу живыми и одновременно жесткими, бесстрастными и … бесстыжими. Он мотанул головой, прогоняя какие-то возникшие в голове видения, и объявил жене свое решение:

- Ты знаешь предсказание старого Ведуна из Дикого леса.

Рагна молча кивнула.

- У нас есть два пути, - продолжал ее муж, - бросить его[12], потому что предвещённые несчастья и беды придут с ним в нашу семью. Или отдать на воспитание умной и рассудительной вдове, живущей подальше от нас, лучше где-нибудь за морем.

- И он вернется позднее, - услышал он за спиной голос матери, - озлобленный, лишь с одним чувством мести. И свершится предсказание.

Лэйф скривил губы и погладил несколько раз свою бороду. Ничего не сказав матери, он снова обратился к жене:

- И еще. Я принял решение, так как ты по происхождению не ровня мне, я развожусь с тобой. – За спиной мужчины раздался удивлённый возглас, но он, проигнорировав его, закончил, - я не отправлю тебя к твоей родне в Готланд, можешь остаться в поселении или же в этом доме, как обычный домочадец и воспитатель девочек.

Рагна, снова ничего не сказав, кивнула и продолжала трапезничать.

Лэйф и Эрна покинули хозяйские покои и направились к выходу, где хозяин осмотрелся и, увидев у ткацкого станка двоих дальних родственниц – сестер, громко произнес:

- Я развожусь с Рагной из-за ее недостойного меня происхождения.

Одна из девушек от неожиданности присела на стул, а другая, ничего не сказав, быстро направилась в хозяйские покои.

— Значит, ты решил это всерьез? - задумчиво произнесла Эрна. – Когда объявишь это на тинге[13]?

- Завтра и объявлю. Скажу, что младенец мертв, а Рагна подвинулась рассудком от этого, и что я нашел ровню мне по сословию и беру ее в жёны.


(Пилотная глава. Продолжение следует...)



[1] Кожаная обувь напоминающая "тапки", стянутые или сшитые на носке.

[2] Сага от др.-сканд. saga — «сказ», «сказание».

[3] Фибула (лат. fibula, скоба) —разновидность металлической застёжки для одежды, которая также могла служить в качестве украшения.



[4] Сильный вред

[5] Хэрсир -политический, военный и религиозный лидер (вождь) области.

[6] Трэлл (др.-сканд. þræll) — термин, использовавшийся в скандинавском обществе в эпоху викингов для определения социального статуса человека как раба.

[7] Значение - «очень могучий и сильный»

[8] Значение – «защитник»

[9] Значение – «спасение, защита»

[10] Табурет на трех ногах

[11] Подопечный или приёмыш

[12] Очень часто неугодных детей относили в лес, выбрав место, близкое к какому-нибудь жилью или большой дороге, в надежде, что кто-то найдет их и позаботится о них.

[13] Тинг — древнескандинавское и германское народное собрание, состоящее из свободных мужчин страны или области