Всё глуше акустика взгляда

Вот, отзвучав, растворился пульсар светофора,
Лепет болтливый доспел до сиреневых звёзд,
Духов духами я снова посажен на скорый
Поезд, явлённый мне девой в составе из грёз.
Шёлковым спущен чулком освежающий вечер,
Птиц из фантазий ночных прорастает вокал,
Галки
кусочек вороний толкуют на вече,
Всё дознаются, кто дар ей такой подослал.
Ночь конвертирует в зов
пустоты безконечность,
Капельниц звёздных
на рельсах блестит молоко,
Окна – проталины глаз в иномирную млечность,
Спины спиральных ветвей –
на сединах висков.
Пил невесомости знойной
вино полудрёмы,
Солнечным словом угасшие звёзды крестил.
В косы вплетая твои
световую солому,
Истины сок
из источников глаз твоих пил.
Синью их был окрылён огневидной сердечно…
Каюсь в бездарности слов, но ладони тяну
Вьюгой опавших цветов к твоей милости вечной,
В зелени мутного сока качая Весну.
В звуках играющих бликов
ручья на рассвете,
В графике почек любви, ожидающей жизнь,
Сумрак тобою замедлен, в надежде ответить
Пульсу сердечного взлёта над холодом лжи.

В камуфляжах годов процессий,
В самоволку с ума сбежав,
Затаённой пронизан песней,
До гортани стихии сжав,
Вязну я фонарём в экстазе,
Промобилен в телесный фон -
В логах улиц от безобразий
Жёлтой рифмы неверен тон.
Отпадает листва предчувствий,
Неизменен один эфир
От истоков любви до устья,
До текучести звёздных лир.
Каждый шорох цветист и письмен,
Каждый круг на воде - твой взгляд.
Над сумятицей низких истин
Всё ищу драгоценный клад.
Пузырятся воспоминанья
Витражами смертельных скук,
Я ж несу крест своих исканий
На перронах с тобой разлук.

Всё глуше акустика взгляда,
Сердечность черствеет в глазах,
Спектральность закована в серые статы,
Беззвёздность внушает страх.
Фонарь развенчан, лишившись нимба -
По клавишам круче шаг.
Рекою катят неотвратимой
Стада авто в виражах.
Глухих рефренов годов асфальта
Превозмогая наркоз,
Походкой гибкой и карнавальной
Ты выйдешь из царства грёз.
Неописуемый, невыразимый
Из Древа веков-длиннот
Просыпется красками фотосинтез
Цветами стихов и нот.


Всё тоньше звериные тропы, всё крепче объятия трав.
Сегодня я висну на стропах, неведомый путь избрав.
Безсонницы зелье не лечит, ни ласка руки твоей,
Берёз золотые плечи девчоночьих слёз больней.
Ах, этот близкий локоть и острый сучок в глазу,
Какой же я был неловкий и память о том несу.
Напрасны мольбы и рясы, не ими я бережён,
Построчно уж весь рассказан на письменах времён.
Сумятицу слов метельных и каменных дел кураж
Печальные листья стелют, множа огней тираж.
В пляске Купальной плазмы зрю своих дней итог -
Выпит до дна и сразу хвойного лета сок.


Раны сердца пахнут хлебом.
Истин горемычных сноб,
Шаг за шагом, след за следом,
Ты исследовал свой гроб.
Сердцем ли, умом ослепшим,
Всё искал свой личный код,
Рыскал петом безутешным
У распахнутых ворот.
Звёзды гончих псов махали
Укороченным хвостом,
Чужд кротам универсалий,
Ты искал повыше дом.
Скорбью медий окрапивен,
Звук тягуч и ломок луч.
Только башен прозорливей
Бьющий из-под ивы ключ.

Сплетая сети из драконов кружев
В протуберанцах розовых свиней,
Как волчий вой, к чужим страданьям чуждый,
Свистят над ухом плети грозных дней.
Ночь леденит лицо
луны гортанью,
крылом совиным гасит огнь лампад,
На люстрах аур солнечно зеркальных
в тоннелях листьев месит стихопад.
Исторгнуты безсонницею строки.
Пленить не в силах их летящий шлейф
событий волны в играх цифро-лохов
В агонии пяти седых морей.
Мелькают суетливо пальцы плазмы
над огненной галактикой в печи,
В клубах волнующихся нежности всевластной
Присядь с бокалом ночи и молчи.