КРЮШОН

КРЮШОН



Это и есть
то самое-самое
к чему в иные моменты жизни
мы прикасаемся ненароком
не замечая всей прелести этой случайности
чтобы потом через много печалей и лет
открыть для себя как последнюю тайну
что это и было
главным
Карен Джангиров



Воскресное утро началось с того, что Кира разбила кувшин с напитком. По комнате пополз запах лимона. Сразу вспомнился Коктебель…

Коктебель — это зов души, — говорил Слава. Кто здесь побывал один раз, будет стремиться сюда ещё и ещё.

Она сидела на полу, собирала осколки, вспоминала ту поездку, ревела и думала о том, что вот скоро Новый год. А она снова одна, и придётся идти к Лёльке, а там всё одно и то же, и ей, как всегда, снова не попадётся запечённый в новогоднем пироге сюрприз, а значит и желание её не исполнится.

О, Коктебель! Вместилище разлуки.
Вспорхнула птица счастья, закрывая
Своим крылом былые дни и встречи,
Пронзительную радость узнаванья. *

Он не выглядел спортивным парнем, однако в горах вёл себя уверенно, и с ним было надёжно и легко. Каждое утро, пока она ещё спала, Слава ходил на рынок за ягодами и фруктами, и они объедались ими, в жару ничего другого и не хотелось. А ещё он классно готовил крюшон со льдом. Дивный, освежающий напиток, чаще всего лимонный.
— Лимон пахнет тобой, — шептал он ей на ушко. — А ты знаешь, как переводится с французского «крюшон»? Кувшинчик. Забавно, да? Ты только вслушайся: на столе стоял кувшин с кувшинчиком. Или: а не налить ли вам кувшинчику? Как же мы бездумно, порой, вводим в наш обиход иностранные слова…

Когда он впервые принёс фрукты, Кира полезла в сумочку за деньгами, так как за всё привыкла платить сама. Но он, сделав протестующий жест, сказал: «Представь, что я принёс тебе цветы». И так во всём — ненавязчиво, но твёрдо он стоял на своём. И что удивительно, ей, такой независимой, хотелось ему подчиняться.

— А давай мы будем называть Коктебель КираСлавлем? Спросит нас кто-нибудь: А где вы отдыхали этим летом? А мы и ответим: - в КираСлавле. И пусть ищут на карте, где это.
— А давай!

Они совсем не знали и не хотели ничего знать друг о друге. Два чистых листа. Только глаза в глаза. А ещё их объединяла любовь к Максимилиану Волошину. Они оба получали наслаждение, любуясь его акварелями, читая его стихи, слушая рассказы об этой неординарной, мистической личности…

— Мы не могли не встретиться. Иначе, – как же мы узнали бы, какое же это счастье — просто сидеть вдвоём на склоне Карадага, смотреть вдаль, на неясный, размытый морем горизонт, думать о вечном и молчать, — сказал Слава при расставании.

Они, хоть и обменялись телефонами и адресами, но ни звонить, ни писать друг другу не обещали.


***

— Привет, моя хорошая! — раздался в телефоне голос Славы. Он говорил так, будто они расстались лишь вчера. — А давай на Новый год съездим в наш КираСлавль.
— А давай! Тем более, у меня есть повод. Только там я смогу найти то, что мне сейчас нужно. Помнишь старинный кувшин с росписью, что я купила в Коктебеле? Сегодня утром я его разбила. И так ревела над осколками, прямо, как маленькая, со всхлипами. Просто я совсем забыла, что посуда бьётся к счастью…







–————————

* Отрывок из стихотворения «Коктебель» Л. Захарченко




автор текста - Светлая Ночка
музыка - романс "Нет, эти слёзы не мои", музыка М.Таривердиева, слова В. Некляева, в исполнении Анжелики Агурбаш
иллюстрация - "Карадаг в облаках", акварель М. Волошина
«J. Blüthner»