Кровавая симфония Глава 7

Оана бежала по узенькой тропинке, тяжело ступая красными туфельками. Ветер, словно голодный зверь, гулял по маленьким улочкам, заглядывая в каждый угол. Девушка поправила ворот тонкого кардигана, который накинула наспех, выбегая из дома. Сжав ладони в «замочек», Оана пыталась согреть покрасневшие пальцы. Холод сковывал тело, покрывая его «гусиной» кожей. Она огляделась. Никого. Улица встретила её молчанием и пустотой. Беглянка выдохнула с облегчением, но тревога всё равно витала в воздухе.
Девушка добрела до железнодорожной станции. Сев на ледяную скамейку, она обхватила плечи руками. Свет фонарей едва освещал пустую платформу — мрачное и одинокое место, как в фильмах ужасов. На часах было без пяти минут час ночи. Электрички давно ушли, уехать было не на чем. Да и некуда. Когда-то, в детстве, у нее был дом. Но теперь она не знала, куда идти. И никто не ждал ее там. Девушка почувствовала отвращение к себе. Горячие слезы обожгли ее замерзшие щеки. Она никогда не плакала. Даже когда папа ушел, девушка старалась быть сильной. Держала все в себе, никому не рассказывала. Мама говорила: «Доверять людям опасно». Но что делать, когда внутри все переполнено и рвется наружу? Последней каплей стало унижение сегодня вечером. После мерзких прикосновений и отвратительного запаха Оана готова была выплакаться, чтобы смыть грязь, которая запятнала ее. Стройные, как тростинки, ноги и тонкие руки были покрыты тёмными пятнами – следами воспитания матери. Женщина давно оставила это дело, предпочитая любви к дочери бокал опьяняющего напитка. В моменты опьянения она проявляла ту «любовь», на которую была способна. Насилие – единственный язык, на котором они в семье разговаривали. С каждым днём девушка осознавала, что её жизнь погружается в бездну, из которой не сможет выбраться. Она даже пыталась покончить с собой, но, взяв с полки таблетки, испугалась.
Девушка схватила края кардигана, пытаясь укрыться от усилившегося ветра. Порывы заставляли скрипеть металлическую вывеску, а опавшие листья кружились на платформе, как в безумном танце. Оана наблюдала за ними, мечтая взлететь вместе с ветром и унестись далеко, куда угодно, лишь бы подальше от этого места. Ветер внезапно стих, и наступила звенящая тишина. Её нарушил резкий скрип за спиной. Оана обернулась и увидела размытый силуэт в свете фонаря. Нечто медленно приближалось к ней. Девушка вскочила со скамейки и начала отступать назад. Её дыхание участилось, а сердце колотилось так громко, что она слышала его удары в ушах. Едва девушка сделала несколько шагов, как перед ней возникла местная чудачка — пожилая женщина по имени Марга. Она жила в конце соседней улицы и никогда ни с кем не здоровалась. Никто не знал, сколько ей лет, да и сама она не могла вспомнить. Местные жители не любили её за то, что она вела замкнутый образ жизни, и всякое поговаривали о ней. Даже священник их церкви старался не допускать Маргу в храм, чтобы не вызвать неодобрение прихожан.
Старушка шла, прихрамывая, делая небольшие остановки, чтобы перевести дух и поправить поклажу на своей старой тележке. В ней было собрано всё, что только можно: от изношенной одежды до ржавых банок. Девушка плотнее закуталась в кардиган, скрывая свою потрёпанную ночную рубашку. Она смотрела на Маргу и пыталась понять, что в ней так привлекло её внимание. Может быть, это правда, что о ней говорят? Она слышала краем уха сплетни, которые разносили соседки, сидя на лавочке. Будто бы эта старуха — колдунья и ясновидящая. Даже рассказывали, что когда-то она приворожила чужого мужа, и в день их с Маргой свадьбы он умер у алтаря. Ужасная история.
Девушка скептически относилась ко всему, что о ней говорили. Оана думала, что, возможно, в молодости женщина сделала что-то, что вызвало недовольство, и теперь на ней срывают зло. Но теперь, глядя на старуху, девушка задумалась, а не может ли та действительно обладать колдовскими способностями. Сама Марга не проявляла интереса к испуганной девушке, только бросила на неё короткий взгляд и покатила тележку дальше. Старуха скрылась в темноте неосвещённых улиц, оставив Оану одну на пустой станции.
Лёгкий ветерок ласкал её обнажённые ноги и развевал растрёпанные светлые кудри. Эта приятная на вид прохлада принесла с собой громкий звериный вой. Сначала завыл один, затем другой, а потом третий. И так продолжалось, пока они не превратились в один ужасающий, разрывающий перепонки вопль из самой Преисподней. По коже девушки пробежала дрожь, заставив её волосы зашевелиться. Она вглядывалась в темноту, пытаясь разглядеть хоть что-то. Тени играли на стенах вокзала, постепенно сливаясь в одно. Они настигали девушку, пытаясь захватить её в свою темноту, не оставив и шанса на спасение. Она отступила назад. Страх сковал её движения, словно наливая её конечности свинцом. Внезапный порыв ветра ударил ей в лицо. Она почувствовала, как земля уходит из-под ног. Девушка всем телом перевалилась через скамейку, упав на бетон. Она втянула воздух сквозь зубы, потирая ушибленное место. Вой прекратился, и на его место пришла тишина. Девушка прижала руку к груди, пытаясь успокоить сбившееся дыхание.
Оана ощутила, как кто-то схватил ее за плечо. Когда она повернулась, то перед ее лицом появилась Марга. Ее остатки бровей сомкнулись на переносице, а губы сотрясались при каждом произнесенном слове. Она выглядела рассерженной и одновременно напуганной.

— Она уже пришла за тобой. Бойся ее лица: мужского и женского. Твоя гибель будет ужасной под звуки её зловещей песни.
Рука старухи сжималась от каждого слова, доставляя боль. Она впивалась своими когтями, как зверь, и трясла девушку. Оана попыталась отцепиться.
— Помогите! - Оана отчаянно пыталась вырваться из лап старухи. Она извивалась, билась и продолжала кричать и звать на помощь. Но в ответ была пустота. Руки и ноги девушки метались в попытке найти опору или уязвимое место, чтобы уже наконец-то высвободиться. Мышцы натянулись, как тетива, а сердце колотилось бешеным ритмом. Оана резко дернулась в сторону, освободив руку из цепких пальцев старухи. Она толкнула ее на землю и бросилась прочь, в темноту вокзала. Марга начала кричать ей, но девушка не разобрала что, да и знать ей не хотелось. Она хотела как можно быстрее скрыться от взгляда старой ведьмы.
Она бежала, не останавливаясь. Снова и снова она пыталась скрыться. В голове была лишь одна мысль — спастись. Нужно было спрятаться, пока не рассветет. Ноги несли её по знакомой тропинке, не разбирая дороги. Ветер снова усилился. Он с новой силой гнул деревья, срывал с них листья и заставлял крыши домов дрожать. Девушка споткнулась. Колени были в ссадинах и кровоточили. Она издала стон от боли и попыталась подняться.
Она приостановилась на мгновение, которое, тем не менее, этого было оказалось достаточно для осознания, что за спиной кто-то был. Там не было ничего, что указывало бы на физическое присутствие: ни тени, ни звуков. Однако она интуитивно осознавала, что при повороте ее взору откроется нечто, с чем ей придется столкнуться лицом к лицу. Возможно, там стояла старуха или же ее отчим, намеревавшийся напугать ее, но, учитывая его агрессивный характер, можно предположить, что он бы не ограничился лишь простым запугиванием, а применил бы физическое насилие. Значит, там нечто иное. То, что сидело в той темноте, и она благополучно попала в его лапы.
Оана упала на стесанные колени, сорвала с шеи нательный крест и начал молиться.
— Боже! — произнесла она дрожащим голосом. — Спаси меня!
Девушка ощутила прикосновение к плечу. Она не обернулась, но бросила косой взгляд. Рука была в перчатке, на безымянном пальце — перстень. Слёзы стекали по щекам, но уже не от злости — страх сковал её, а отчаяние стало молчаливым стражем. Рука осторожно похлопала её по плечу. Оана не двигалась, сжимала крест так, что он впивался в ладонь. Прикосновения к шее и волосам лишь усиливали ужас внутри неё. Не отрывая глаз от звёздного неба, повторяла: «Боже»
— Идеальная! — прошептал голос.

***

Несколько раз Алексис пытался уснуть, но ему постоянно что-то мешало: то голоса в салоне, то звуки дождя за окном, то собственные мысли. Когда юноша решил окончательно бросить эту затею и открыл глаза, то диалоги между членами семьи Лафт уже стихли. Все занимались своими делами: Корнелиус вел автомобиль, не отвлекаясь на свою дочь, которая листала ленту на смартфоне и, найдя что-то интересное, показывала отцу. Уорд же удобно пристроился в углу заднего сиденья, скрестив руку на груди, и спокойно спал.
«Неужели им нужен сон?» — спросил себя Алексис, бросив взгляд на парня.
Со стороны эта поездка могла показаться семейной. Отец решил вывезти детей из душного города, чтобы показать им красоты Румынии. Но Алекса от этой мысли охватила злость. Она пылала внутри, разжигая гнев. Юноша сжал кулаки, его дыхание стало тяжелым и прерывистым. Гнев прожигал его, подталкивая высказать всё, но остатки разума сдерживали это буйное пламя. В глубине души Алекс понимал, что нужно держать себя в руках. Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Постепенно волны негативных эмоций начали утихать. Юноша всё ещё не знал, куда они едут и что его там ждёт. Ему оставалось наблюдать за своими попутчиками и ждать.
— Хорошо выспался? — голос доктора Лафта звучал тепло, как обычно. Он посмотрел на юношу через зеркало заднего вида и слегка улыбнулся.
Уорд проснулся. Он бросил на Алексиса недовольный взгляд и отвернулся к окну. Боун покосился на него, затем сел ближе к водительскому сиденью.
— Вы так и не сказали, куда мы едем, — осторожно сказал Алексис, стараясь скрыть злость. Ему было немного страшно. Он не знал, какой Корнелиус на самом деле, хотя доктор вел себя так же, как и всегда. Боун переводил взгляд с панели на зеркало, где отражался Лафт-старший.
— В Синаю, — коротко ответил доктор.
— На курорт, что ли? — с сарказмом спросил парень.
— Смотрю, ты еще тот шутник, избранный, — с усмешкой произнес Уорд, называя его новым прозвищем. Корнелиус бросил на сына строгий взгляд. Корнелия повернулась к Боуну с улыбкой и сказала:
— Не переживай. Там тебе ничего не угрожает. Мы встретимся с леди Лайзой. Она одна из приближенных лорда-протектора.
— Но ведь дядя сказал, что меня ждёт этот ваш лорд. Почему не с ним? – Алекс удивлённо приподнял брови. Он не доверял им, и смена планов вызывала у него беспокойство.
— Ха! Посмотрите, каким важным он стал за эти полчаса. Сразу видно — прирождённый лидер, — продолжал подтрунивать Уорд.
— Уорд, прекрати! — Корнелиус повысил голос. В ответ парень лишь недовольно фыркнул и вернулся в исходное положение — скрестил руки и продолжил смотреть в окно. Доктор ещё немного посмотрел на своего отпрыска, затем поправил зеркало. — Я понимаю твоё недоумение, Алекс, но Лайза — не последний человек в замке Пелеш. Она встретит тебя и поможет тебе освоиться в новом городе.
— Как долго я там пробуду?
— Трудно сказать. Тебя будут обучать ведению дел и введут в курс проблем Великих Домов.
— А что это за дела? Зачем мне копаться в чужом белье?
Корнелиус ненадолго замолчал. Алексис напрягся.
— Есть пророчество, — сказал доктор. — Много лет назад один из Старейшин увидел сон о великом воине — избранном сыне. Ему суждено либо положить конец веку вампиров, либо повести их к новому будущему.
— Но откуда вы уверены, что этот воин — я?
Лафт-старший снова погрузился в молчание. Он смотрел на дорогу, словно избегая взгляда Алексиса. Ответ уже был очевиден.
— Вы ведь всё знали с самого начала.
Голос Алекса был тихим. Юноша откинулся на спинку заднего сиденья. Его взгляд был полон изумления. Все знали и молчали. А мама? Она знала? Мысли о матери были для Алексиса самыми тёплыми и светлыми. Воспоминание о ней являлись для него дороже любого драгоценного металла. Оно возвращало его в то время, когда они беззаботно жили в их маленьком домике на окраине деревни. Но теперь его посещают совсем иные мысли. Боун вспомнил о дневнике своей матери. Вот он — единственный источник хоть какой-то правды. Юноша быстро потянулся к своему рюкзаку, который лежал рядом. В его глубине он нащупал плотную обложку.
Внезапно раздался резкий пронзительный звук, и юноша вздрогнул. Этот неприятный звон доносился из кармана Уорда. Лафт-младший медленно достал телефон и, увидев имя на экране, усмехнулся. Все, включая Алексиса, напряглись.
— А я думал, ты забыл мой номер, Тейцорт.
Корнелия закатила глаза и вновь села на место. Алексис заметил, что они в этот момент они были похожи как две капли воды. Уорд улыбался и смеялся, пока не спросил:
— Так зачем ты мне позвонил? Не для сплетен же, как мадам Данелюк.
Лицо Уорда Лафта мгновенно изменилось. Его растерянность была очевидна: темные брови нахмурились, а в глазах читалось недоумение. Алексис внимательно следил за сменой эмоций парня, как и Корнелиус, который тоже выглядел напряженным.
— А Лайза знает об этом? — спросил Уорд. — Что нам теперь делать?
В салоне повисло напряжение. Алексис почувствовал беспокойство. Уорд поджал губы, его руки дрожали, и телефон в его руках начал покрываться инеем.
Разговор закончился быстро, оставив Лафта-младшего в смятении.
— Что там этот шут сказал? — Корнелия почти всем телом завалилась на заднее сиденье. Ее брат убрал смартфон в карман и посмотрел на Алекса. От его напряженного взгляда парень невольно выпрямился.
— Сказал вести его куда угодно, только не в Пелеш.
Корнелия перевела взгляд на отца.
— Почему? — озадаченно спросил доктор.
— Лайзы нет в замке и вообще в городе. А Рэйвен не хочет им заниматься. У него проблемы после казни Ремеса.
Знакомая фамилия вспыхнула в памяти, как горючая смесь, брошенная в огонь. Он снова вспомнил тот жуткий день.
«Он мёртв!» — эта фраза вонзилась в его сознание, как нож, которым Стефан ударил его в живот. Алекс не смог отомстить за него. Его опередили. Плечи парня опустились, взгляд устремился в пустоту. Он чувствовал грусть, злость и непонимание. Всё это смешалось внутри него, и он не мог разобраться.
Корнелия внимательно наблюдала за ним. Она переводила взгляд то на брата, который тоже заметил перемену в смертном, то на Алекса. Девушка хотела что-то сказать, но не решалась. Алексис не хотел слышать советов или слов поддержки. Они были ему не нужны. Ему хотелось разорвать этого ублюдка и отправить в ад, но он не успел.
— И что теперь со мной будет? Там я уже не нужен, — апатично произнес юноша.
— Не переживай, Лекси, — мягко сказал Лафт-старший. — Скоро мы прибудем в место, где сможем всё обдумать.
— Не называйте меня «Лекси», доктор, — огрызнулся Алекс.

***

Яркий свет ослеплял, заставляя её ещё сильнее зажмуриться. Она с трудом открыла глаза. Вокруг плясали разноцветные пятна, мешая сосредоточиться. Ноги затекли, и девушка ощущала лёгкое покалывание в кончиках пальцев. Оана хотела пошевелить руками, но почувствовала резкую боль в запястьях. Тогда до нее дошло, что она была привязана к металлическому стулу. Девушка попыталась вырваться, но руки были крепко стянуты широкими ремнями. Её глаза были широко открыты от ужаса. Паника накрывала волнами. Она закричала, но ответа не было. Сердце бешено колотилось, дрожь пронизывала всё тело. В воздухе стоял едкий запах. Как она здесь оказалась? Её похитили? Девушка пыталась вспомнить, что произошло, но от усилий у неё разболелась голова. Хотелось плакать, но какая-то сила не давала ей окончательно погрузиться в отчаяние.
Оана огляделась. Свет от лампы, которая была направлена прямо на неё, едва освещал место, где сидела девушка. Всё остальное пространство было погружено во тьму. Но она точно знала, что находится в подвале или бункере. Это означало, что её крики никто не услышит. Как-то раз Оана смотрела документальный фильм о маньяке, который заманивал своих жертв в подвал и проявлял о них своеобразную «заботу». Девушка и представить не могла, что окажется в таком месте и сможет ощутить все прелести на себе. Она никогда не общалась открыто и не была доступной. Сейчас Оана сидела в тишине и полумраке и пыталась собраться с мыслями, придумать план, но страх и тревога, словно заклятые враги, мешали ей. Она чувствовала себя крошечной и беззащитной в этом холодном и одиноком помещении, но старалась сохранять хотя бы малую долю спокойствия.
— Мама! — тихо произнесла она, всхлипывая. — Мамочка!
Послышались шаги. Звук шел отовсюду. Она вертела головой, пытаясь найти источник. Шаги стихли. С противным скрипом открылась металлическая дверь. В проеме вспыхнул свет, и Оана увидела силуэт. Высокий, широкоплечий. Это был мужчина. Дверь с грохотом захлопнулась, и девушка вздрогнула. Незнакомец начал насвистывать мелодию, чем-то гремя.
— Угадаешь песенку, милая? — раздался бархатный голос.
Он свистнул всего три секунды, но этого хватило., чтобы Оана узнала мелодию.
— К… к Элизе, — произнесла она дрожащим голосом.
Похититель радостно похлопал в ладоши.
— Wunderbar! Wunderbar, Fräulein!– по-немецки защебетал он.
Он щёлкнул выключателем, и помещение осветилось ярче, чем от лампы. Оана зажмурилась. Мужчина метался из стороны в сторону, что-то бормоча на своем языке. Когда её глаза привыкли к свету, она увидела перед собой настоящую операционную с огромным столом, на котором уже лежало распотрошенное тело. Оана почувствовала, как по спине пробежал холодок. Она не могла поверить, что попала в такую ситуацию. Перед ней был настоящей маньяк. Как Менгеле или еще хуже. Что этот сумасшедший хочет с ней сделать? Да, это действительно был мужчина. На нём был белый халат, испачканный тёмными пятнами, на руках — белые медицинские перчатки, а на лице — марлевая маска. Девушка заплакала. Она отчаянно пыталась освободиться, но это только разозлило похитителя. Мужчина рванул к ней, обхватив подлокотники стула. Он нависал над ней. Девушка смотрела в безжизненные глаза, что сверкали как у голодного зверя.
— Вы, избранные, живёте с мыслью, что вам все должны поклоняться, — говорил маньяк с мерзким, режущим слух акцентом. — Совсем не умеете ценить жизнь, которую вам дал наш Создатель.
Мужчина отошёл от Оаны и указал рукой на изувеченный труп.
— Этот юный junge мог бы стать сверхчеловеком, о котором мечтал один из величайших людей двадцатого века! Но вместо того, чтобы принять мою незначительную помощь, этот гадёныш решил испытать удачу. — В руках врача блеснул нож, больше скальпеля, и выглядел он устрашающе. Одним движением безумный врач отсек руку мёртвому юноше и бросил её к ногам Оаны. Та громко завизжала и начала ещё больше плакать.
— Я ведь вам ничего не сделала, — кричала она. — Пожалуйста, я хочу домой. Хочу к маме.
Мужчина медленно подошел к плачущей девушке. Он приставил к ее рту указательный палец и тихо зашипел. Оана замолчала, увидев его безумную улыбку.
— Твоя мама будет гордиться тобой, — сказал он, касаясь ее мокрой от слез щеки. — Ты станешь для нее святой, моя милая Fräulein.
Оана не двигаться. Она боялась, что он может сделать в гневе. Ей оставалось только наблюдать за его действиями.
— Ты готова принять мою помощь? — продолжил мужчина. — Будь благоразумнее, чем этот несчастный. Твой дар — это уникальная возможность доказать свою значимость этому миру и своей матери конечно.
Оана смотрела на труп мальчика, которому было всего около пятнадцати лет. Ее охватил ужас. Холодный пот струился по спине, страх сковал ее, как плотный туман. Она знала, что ее жизнь висит на волоске, и никто не придет на помощь.
— Ну, буду считать, что ты оцепенела от такого "неземного счастья"! — резко сказал мужчина, выведя ее из раздумий. Он взял с операционного стола секатор и протянул руку к ладони Оаны. — Начнем, пожалуй.
Он продел ее указательный палец между двумя металлическими лезвиями и отсек его. В ту ночь крики не утихали, пока не прокукарекали первые петухи.