Григорий Борзенко Выбор Вторая история из цикла «Любовные похождения Анжелины Бронте»

Григорий Борзенко
Выбор
Вторая история из цикла «Любовные похождения Анжелины Бронте»

Эпизод первый
Окунувшись в богемную столичную жизнь в Лондоне, Анжелина, тем не менее, не стала забывать о своих корнях и прежних связях. Она, конечно же, рано или поздно планировала поехать и к родителям в Флинт, и к родственникам в Ливерпуль. Но, после долгих раздумий, все же решила сделать это чуть позже. Сейчас все ее время было занято обустройством быта в столице.
Собственно, по большому счету там-то и обустраивать особо нечего не нужно было. Ей предоставили для проживания несколько комнат, которые казались ей раем. И по сравнению с Флинтом, и даже по сравнению с Ливерпулем. Все шикарно, все блистательно. А по-другому и быть-то не могло! Ведь все это при дворе, подле короля! Здесь и должно все быть на высшем уровне!
Правда, Анжелину смущал ее неопределенный статус. Все чаще она сама себе задавала вопрос: а кто я, собственно, для двора такая? Какая польза двору от меня? И сама же себе давала ответ: пока никакой. Абсолютно никакой. Но видя, что происходит вокруг, она начала успокаивать себя. Понимая, что таких бездельников, впустую прижигающих жизнь, вертящихся только в светских тусовках, создающих некий фон на балах да на королевских приемах, здесь было хоть пруд пруди! Ей вспомнилось, как тяжело им во Флинте давались деньги. И они с матерью усердно работали каждый день, а труд отца так вообще был каторжным. И в результате все эти титанические труды, с раннего утра до позднего вечера, приносили весьма скудный приработок. Достаточный лишь для пропитания, покупки одежды, вещей, обустройства скромного быта. Весьма скромного. Здесь же, где она сейчас находилась, огромная масса людей буквально мучилась от безделья и скуки! И при этом все утопали в роскоши и достатке! Почему такая несправедливость?!
Будучи девушкой сообразительной, она понимала, что двор – это ни то место, где нужно тратить время на такие рассуждения. Нужно только радоваться, что жизнь предоставила тебе возможность быть причастной к этой богемной жизни. Единственное, что продолжало ее беспокоить это вопрос: надолго ли все это? Не наступит ли момент, когда явится кто-то в ее роскошные комнаты, и скажет, мол, ваше время истекло, уважаемая мисс Анжелина Бронте. Собирайте-ка вы свои вещички, и отправляйтесь туда, откуда и явились. В свой Флинт.
Вот этого нашей героине точно не хотелось. Вкусив однажды от такого сладкого пирога, со стола сытной жизни при дворе, ей уже не хотелось покидать теплое и уютное место и возле этого стола, и возле двора.
Но в следующую минуту она старалась тут же разогнать свои страхи, понимая, что это вряд ли произойдёт. Ведь на нее смотрели при дворе как на некую героиню, спасшую жизнь короля! Поэтому вряд ли кто-то решится посягнуть на права и свободы той, кто была в явной милости у венценосца. То, что поначалу было тайным, что Анжелина сначала скрывала от всех, вручив тот важный документ для прочтения только самому короли и никому другому, вскоре стало явным. По двору быстро разнеслась весть о том, что в документе говорилось следующее: группа весьма состоятельных господ из Ливерпуля, подданных короля, которым Карл всецело доверял, затеяла против него жуткий заговор. Покушение на него! Заговорщики, видите ли, предположили, что в споре между Карлом Первым Стюартом и Оливером Кромвелем в итоге будет праздновать победу второй! Поэтому хотели своим поступком приблизить себя к будущему первому лицу Англии.
Все поражались цинизму предателей. И в то же время восхищались героизмом и предусмотрительностью юной очаровательной дамы из Флинта, которая предотвратила все это, и фактически спасла жизнь кролю! Разумеется, что это стоило многого. Поэтому авторитет Анжелины Бронте и уважение к ней при дворе были непререкаемы. Чем наша героиня и пользовалась. Она заводила новые, полезные и перспективные, знакомства, она как губка впитывала в себя все особенности и тонкости жизни при дворе, понимая, что это очень может пригодиться ей в дальнейшем.
Но, как мы говорили, не забывала она ни о своих родителях, ни о своих родственниках. Она отослала весточку и в Флинт, и в Ливерпуль, о том, где она сейчас находится. Успокоила их, что у нее все хорошо, что она вскоре или сама приедет к ним в гости, или пригласит их в Лондон.
Уезжая из Ливерпуля, она не сжигала за собой мосты. Она сказала родственнику отца, мистеру Томасу Хамфри и его жене, в доме которых Анжелина проживала в Ливерпуле, что уезжает в столицу. Но она честно призналась, что не знает, чем закончится ее поездка. Она попросила их о том, что, если она вернется, то пусть они еще раз приютят ее на некоторое время. Она уверяла, что знает меру гостеприимству, что вскоре непременно найдет себе другое, постоянное место для проживания. Но на всякий случай хотела бы иметь в Ливерпуле уголок, куда бы всегда могла вернуться. Томас и его жена оказались людьми доброжелательными. Они стали уверять девушку, что она всегда может вернуться к ним. И они будет ей искренне рады. Возможно, где-то в глубине души у них и сидела всем известная мысль и фраза «Пора бы и честь знать», но, то, что они этого не сказали, а относились к своей дальней родственнице столь гостеприимно и ласково, искренне тронуло душу девушке. В тот миг, расставаясь с ними, покидая Ливерпуль и уезжая в Лондон, она дала себе твердый зарок, что как только у нее появится возможность, она непременно отблагодарит этих людей за их доброту.
Мы помним, как наша героиня когда-то специально ездила в Честер, чтобы, побродив там по богатых районах города, иметь возможность встретиться и познакомиться с потенциальным кавалером-толстосумом. Уж если в относительно небольшим Честере ей виделся некий мегаполис, кишащий возможными богатыми женихами, которых она собиралась обольщать, то теперь, в самой столице, да еще и при дворе, где все были один состоятельнее другого, сам Бог велел ей заняться поисками достойной для себя партии. Это было вполне логично, соответствовало здравому смыслу и давнишним планам Анжелины.
Но, как бы это не казалось странным, она пока не спешила, образно говоря, выходить на любовную охоту. Да, она прекрасно понимала, что здесь, как говориться, «работы не початый край», но и не спешила с головой окунаться в амурные приключения. И она сама, и мы с вами, прекрасно помним, чем закончились два ее предыдущие «похода за женихом»… Оба случая доставили ей столько душевных и моральных страданий, что ей очень не хотелось, что бы все повторилось и в третий раз. Она, конечно же, будет присматриваться к тем, кто ей понравится. Но она на этот раз точно решила сама для себя, что отныне непременно семь раз отмерит, чем один раз отрежет. В том, что на этот раз она будет особо осмотрительной, в этом наша героиня не сомневалась.
Но, чем больше она здесь находилась, тем сильнее понимала, что рано или поздно ей необходимо искать кого-то, с кем она могла бы удовлетворить нарастающее в ней сексуальнее напряжение. Как бы мы иронично иногда не говорили об «удовлетворении плотских утех», как о некой прихоти, глупой блажи, но, удовлетворение своих сексуальных потребностей абсолютно для каждого человека на земле является столь же неотъемлемой и необходимой потребностью, как прием пищи, утоление жажды, необходимость посещать туалет. Анжелина была уже далеко не ребенком. Она была не просто в рассвете лет и сил. Она была в том возрасте, к которому применимо выражение «гиперсексуальнсть». Объяснять значение этого слова, думаю, нет никакой необходимости. Совершенно понятно и объяснимо, что Анжелине, как и любой девушке или юноше в ее возрасте, не просто хотелось любви. Пусть это чувство трижды прекрасное, возвышенное, воспетое поэтами и писателями. Но «гиперсексуальность», это когда хочется не только слышать приятные слова объяснения в любви от представителя противоположного пола, но и хочется, безумно хочется, до умопомрачения хочется, чтобы этот «представитель», помимо слов, переходил еще и к делу. Иногда некоторым дамам хочется, чтобы тот не просто ласкал и входил в тебя, и ты чувствовала его в себе, а, что называется, «рвал» бы тебя, в сексуальном плане этого слова. Чтобы так вертел тебя в своих руках, и не только руках, чтобы его действия и поступки были столь настойчивы, агрессивны, безумны, и до предела пошлые, чтобы вытворял он с тобой такое, что тебе хотелось бы не только стонать от удовольствия, но и буквально выть во всю мощь своих легких, показывая тем самым, как тебе сейчас хорошо! На какой вершине блаженства ты находишься. Чтобы все наши предыдущие упоминания о горячем жерле вулкана и бурном его извержении казались тебе не наивным сравнением, а самым настоящим, свершившимся фактом!
Да, всего этого нашей героине, конечно же, хотелось. Учитывая ее горячий темперамент, этого ей не просто хотелось, а очень хотелось! Но вот что странно… Вместо того, чтобы поскорее найти того, кто бы смог бы тебе подарить новые минуты блаженства, она все чаще вспоминала старые… Те приятные, те, безумно приятные минуты, которые она пережила в постели вместе с Эдвардом… Она все чаще начала вспоминать Эдварда Блумфилда…
Вот уж поистине тот случай, когда воедино соединяются и «лед, и пламень»! Сначала она, вспомнив о нем очередной раз, едва ли не начинала, образно говоря, «зубами скрипеть», припоминая страшную обиду, которую он ей нанес. Она мысленно готова была уцепиться своими руками в его горло, и душить и душить его, мерзавца-обманщика и предателя, предавшего их любовь и чувства, до тех пор, пока он не испусти дух…
Но проходило время, она понемногу успокаивались. И думала не только о плохом, но и о том хорошем, что было между ними. Она вспоминала о тех потрясающе нежных и приятных ласках, которые он дарил ей в постели. О том, каким умелым он был любовником! Какими нужными и уместными, приносящими максимум удовольствия и неимоверного наслаждения, были все его действия и порывы, какие сладострастные чувства они дарили Анжелине…
Она иногда сравнивала то, что было в постели с Эдвардом, с тем, что происходило на шикарных перинах в доме Филиппа Клиффорда в Ливерпуле, и понимала: как же сильно Фил уступал Эду в мужской силе… Как же разительно отличались между собой и эти два мужчины, что были в ее жизни, и то, что они в итоге ей дарили… Дарили не золото и украшения… Кроме подлости, измены и предательства, она от них никаких дорогих подарков так и не дождалась. Но в постели она от них получала нечто такое, о чем, как мы видим, она сейчас вспоминала с упоением. Наверное, все там было не так уж и плохо, коль эти воспоминания раз за разом лезли ей в голову…
Иногда она сама себе задавалась вопросом: как же так? Эдвард ее так сильно обидел! Почему она вспоминает его не со злостью, а с некой ностальгией? Она, наверное, вспоминала не столько его, сколько те однозначно блаженные минуты, часы удовольствий, что он ей дарил. Не вспомнить о том было просто невозможно. Но все ли дело в сладком интиме, который объединял их? Иногда ей казалось, что за это время, пусть и короткие, она успела не только привыкнуть к нему, как очень приятному интимному партнеру, но и полюбить его…
Слово «полюбить» пугало ее! Это невозможно! Он изменник и предатель! Он заслуживает порицания и презрения! О какой любви может идти речь?! За свою подлость он заслуживает наказания! Но когда успокаивались, и представляла, что вместо Фила она увидела бы в той тюремной камере Эда, всей душой и сердцем понимала, что не хотела бы, чтобы он там оказался… Если Филиппа было не жалко, то Эдварда, если бы она увидела его в Тауэре, ей было бы очень и очень жалко…

Эпизод второй
Однажды ее день начался очень необычно.
В ее комнату постучали и сказали, что к ней прибыл некий Томас Хамфри из Ливерпуля.
Услышав это, она, неимоверно обрадовавшись, бросалась встречать гостя.
Было много слов приветствия, объятий и эмоций. Наконец, она пригласила родственника присесть, сама уселась рядом.
- Как я рада видеть вас, мистер Хамфри! Как я рада! Рассказывайте, как вы поживаете? Как мои родители? С какими новостями вы ко мне пожаловали?
Тот откинулся на спинку дорогого кресла, ощупывая руками его подлокотники, оглядывая и кресло, и все вокруг, не переставая удивляться и восхищаться тому великолепию, которое его окружало.
- У нас, дорогая наша Анжелина, все хорошо. Живем по-прежнему. Слава Господу живы-здоровы! Как и Ваши отец и матушка! Мы с ними поддерживаем связь. Так что мы знаем, что у них тоже все отлично. А вот зачем я пожаловал… Вот это намного интереснее…
По тому, как изменились выражение лица и тон рассказчика, девушка поняла, что он хочет сказать что-то срезное. Улыбка исчезла из ее лица.
- Вы меня пугаете… - Сказала она, насторожившись, немного приподнимаясь, подавшись вперед всем телом. – Что случилось?
Гость добродушно улыбнулся.
- В том-то и дело, дорогая наша Анжелина, что пугаться-то вам как раз и не стоит. Все как раз наоборот! Радоваться нужно! А не пугаться!
И гость снова расплылся в такой умиленной улыбке, что было понятно: он совершенно точно приехал с хорошей вестью.
Наша героиня в нетерпении начала соваться в своем кресле:
- Так, если хорошая весть, то говорите же скорее! Что же вы меня томите?!
- Я не томлю, а интригую! Приятное ожидание доставляет не разочарование, а удовольствие…. Вот! Возьмите!
И с этими словами гость достал, и тут же вручил хозяйке комнаты бумагу.
Анжелина с волнением развернула сложенный вчетверо лист, взглянула на написанное. Чем больше она читала, тем выше поднимались дуги ее бровей, тем сильнее и шире расширялись от удивления ее глаза…
Дочитав текст до конца, она еще раз медленное перечитала его, и лишь потом взглянула на собеседника. Тот видел, столь огромным было удивление на ее лице. Но он ожидал такой реакции. Поэтому лишь иронично улыбался, молча глядя на нее и ожидая ее ответа.
- Вот это да… - Наконец-то выдавила Анжелина из себя после длинной паузы. – Весть действительно такая, что…
Не договорив, она снова взглянула на бумагу, перечитала ее, и вновь устремила свой взгляд на родственника.
- А как этот документ попал к вам, мистер Хамфри?
Видимо, и этот вопрос он тоже ждал. Поэтому, неспешно откинувшись на спинку кресла, на миг задумавшись, тут же ответил:
- То, как попал к нам с Грейс этот документ… Вернее, то, кто его нам принес, и что он нам при этом сказал, удивило нас еще больше, чем текст этой бумаги…
Он хотел сделать очередную паузу для интриги, но, видя, как напряглась его родственница, и как страстно она желает услышать от него ответ, тут же продолжил.
- Однажды в наш дом явился незнакомый человек, и заявил о том, что он… Ну… Поначалу он просто сказал, что приехал специально к нам из Лондона. Мы, конечно, удивились, почему незнакомый нам господин проделал весьма немалый путь из столицы в Ливерпуль, чтобы вручить нам, скромным людям, какую-то бумагу. Тогда он рассказал обо всем подробнее. Сказал, что он является надзирателем в Тауэре… Ну… Если вы не знаете ничего о Тауэре, мисс Анжелина, то я скажу вам, что это самая известная тюрьма в Англии. Откуда вам, милой и прекрасной даме, знать о таком? Так вот. Он сказал, что однажды, когда он нес дежурство, один из узников Тауэра попросил доставить ему в камеру бумагу, перо и чернила. А затем, когда документы был написан и собственноручно подписан этим узником, он припросил надзирателя доставить эту бумагу по указному адресу в Ливерпуль. Тобеш, нам с Грейс. По тому адресу, где вы, дорогая моя Анжелина, проживали. Со строгим предписанием, чтобы в конечном итоге этот документ попал лично в руки Анжелины Бронте! Не знаю, откуда узнику Тауэра было известно и о вас, и том, где вы проживали в последнее время, но факт остается фактом! Я привез вам дарственную, собственноручно подписанною хозяином роскошного дворца, расположенному в одном из живописнейших и престижнейших мест Ливерпуля! В ней он переписывает все безусловные права на владение этим домом вам, мисс Анжелина! Вам! Отныне вы, и только вы, самолично, являетесь владелицей шикарного, роскошного дворца! Мы с Грейс ходили по указанному в дарственной адресу! Хотя и издалека, но мы видели это великолепие! Поздравляю вас, дорогая наша Анжелина! Вы теперь почти королева!!!
Сказал это гость с таким торжеством в голосе, с такой сияющей миной на лице, словно это не узник, а он, Томас Хамфри, самолично, сделал родственнице столь шикарный подарок!
Мы с вами можем только догадываться, что сейчас творилось в душе нашей героини. Родственник, конечно, и не догадывался, что к вполне объяснимой радости девушки по поводу свалившейся на нее недвижимости, она испытывала еще и чувство искреннего удовлетворения, что таки поквиталась со своим обидчиком! Что последнее слово оказалось не за ним, тогда, в карете, когда он применил к ней, Анжелине, слово «Вон». А за самой Анжелиной! Которая в итоге вынудила поступить своему обидчику так, как она этого хотела, и как велела ему сделать. И он сделал! Тщеславие юной Бронте было удовлетворено!

Эпизод третьей
- Госпожа Клауд! Вы можете уделить мне минутку внимания?
- Да, конечно, мисс Анжелина! Слушаю вас!
Нашей героине хотелось видеть в Глории Клауд некую опору, человека, с кем бы можно было посоветоваться, обратится за помощью в нужную минуту. Именно Глория во время первого визита девушки в Букингемский дворец, выполнила просьбу короля заняться вопросом поселения и обустройства быта вчерашней провинциалки с Флинта. Преклонных лет дама выглядела так блистательно, что это не она, а другие должны были бы вертеться возле нее, ублажая ей во всем, что она пожелает. Но виконтесса была человеком доброй души, имела покладистый характер, поэтому с первых же минут начала относиться к девушке очень доброжелательно. Едва ли не по матерински. Она затем, встречаясь с Анжелиной, спрашивала ее, как ее дела, все ли ее устраивает, как она справляется с новой для себя жизнью на новом месте. Девушка неизменно отвечала, что у нее все хорошо, и искренне благодарила виконтессу за ее доброту и сердечность.
Вот и сейчас, увидев Глорию, Анжелина решила спросить ее о том, что давно беспокоило ее.
- Я хотела спросить вот о чем. – Нерешительно начала девушка. – Я, конечно, счастлива, что отныне причастна к столь волшебной жизни при дворе. Рада, что у меня есть возможность видеть самого короля. Но понимаю я и то, что, если я захочу с ним поговорить… Ну… Если мне необходимо будет решить какой-то очень важный вопрос, и решить его может только кроль, то наверное, нельзя просто так подойти к венценосцу и завести с ним беседу. Возможно, нужно записаться на прием к нему? Или как? Скажите, пожалуйста. Может, эти мои слова звучат наивно. Вероятно, я чего-то не понимаю. Но мне хочется сделать все правильно. Чтобы я все-таки попала на аудиенцию к королю. У меня очень важный вопрос к нему. Поэтому я и хочу непременно его решить.
И девушка так жалостно взглянула на свою собеседницу, что та лишь улыбнулась, и нежно погладила ее по плечу.
- Господи! Сколько в вас непосредственности и простоты, дитя мое! Ничего необычного в вашем вопросе нет. Вы все верно говорите, мисс Анжелина. Разумеется, что нужно соблюдать много правил и условностей, чтобы добиться того или иного. Во всем должен быть порядок, всегда должна соблюдаться субординация. Я бы посоветовала Вам обратиться герцогу Уильяму Джейкобсону. Он является правой рукой короля. Он очень часто видятся ним, они многие вопросы решают вместе. Герцог в любое время сможет передать Карлу то, о чем вы его просите. Или о личной встрече, и сами потом все скажете Его Величеству. Или передадите герцогу суть своей просьбы, а он уж сам все решит с королем. Это самый близкий и простой путь. Герцог не столь занят, как Его Величество. Поэтому попасть к нему вам будет гораздо проще. К тому же, я с ним в дружеских отношениях. Поэтому смогу замолвить за вас слово. Вы знаете, где находится кабинет герцога?
- Нет… - Растерянно сказала девушка. – Я впервые слышу и о герцоге, и о его кабинете. И о том, что он может решать такие дела.
- Значит, не зря вы ко мне обратились. Значит, мой совет будет вам полезен. Возможно, герцог пригодиться вам и для решений иных вопросов. Не только того, который волнует вас в данную минуту. Пойдёмте со мной.
Анжелина искренне обрадовалась помощи виконтессы.
Но герцога, увы, на месте не оказалось.
- Жаль… - Глория Клауд на минутку задумалась. – К тому же, у меня сейчас совершенно нет времени, чтобы ждать его здесь, или отправиться на его поиски. Но в этом, думаю, нет никакой необходимости. Вы сами, зная теперь, где находится его кабинет, можете периодически наведываться сюда. И, когда он будет на месте, изложите ему свою просьбу. Желаю вам удачи, дитя мое!
И с этими словами виконтесса поспешила прочь. Но, сделав пару шагов, остановилась, повернулась, посмотрела на девушку очень серьёзным взглядам.
- Хочу вас предупредить, - нарочито важным голосом, чтобы показать, что то, что она сейчас скажет, является очень важным, промолвила Глория, - что герцог является… - Она замялась, помедлила. – Ну… Как бы это вам сказать? Очень своеобразным человеком. Ведите себя с ним крайне осторожно.
И, собравшись идти, она снова остановилась, и вновь очень пристально посмотрела на собеседницу.
- Видите ли, мисс Анжелина… В силу своего юного возраста, да и учитывая тот факт, что в вашем тихом и спокойном небольшим Флинте вы не сталкивались с тонкостями той жизни, которая вас сейчас окружает здесь, вам резонно было бы внять моим советам. А главное мое пожелание вот какое. Ведите себя здесь очень и очень осторожно. Старайтесь не говорить лишние, ненужные, слова. Старайтесь ни с кем не конфликтовать. Если назревает нечто подобное, вы или просто смолчите, или уйдите от ответа, или просто уйдите. Опыта в дворцовых интригах у вас нет. Поэтому, не удивлюсь, если в первой же подобной ситуации победителем окажетесь не вы, а ваша соперница или соперник. Не забывайте, что там, где много людей богатых и амбициозных, непременно присутствуют зависть, алчность, подлость и иже с ними. Не окажитесь жертвой всего этого. Держитесь подальше от… Ну… Думаю, вы скоро сами все поймете. Благослови вас Господь, моя милочка!
И виконтесса удалилась, оставив нашу героиню в полном замешательстве. Впрочем, она была уже не ребенком, и способна была и сама замечать и анализировать многие вещи, которые происходили вокруг нее. Здесь, во дворце, кроме великолепия интерьера и архитектуры, шикарных нарядов и изысканных блюд на пиршествах, она замечала и нечто иное. И завистливые взгляды, и злорадный шепот за спиной, и пересуды в ее присутствии, когда осуждали не ее, а кого-то другого. Но в словах злопыхателей было столько презрения, злорадства, зависти и гнусности, что девушка понимала: а ведь точно так же с такой уничижающей иронией в голосе, здесь наверняка обсуждают и ее саму. Анжелину…
Все это очень смущало. Но она вспоминала произошедшее в Честере и Ливерпуле. Понимала, что элементарная человеческая подлость существовала, существует и будет существовать всегда и везде! И во дворце, и за его пределами. Поэтому нужно жить своей жизнью. Стариться избегать конфликтов, как это мудро посоветовала виконтесса, продолжать двигаться дальше.
А дальше в ее планах было то, что она задумала. И для этого нужно было, во что бы то ни стало, попасть сначала на прием к этому таинственному герцогу, а потом, благодаря ему, и к самому королю. Поэтому наша героиня все чаще стлала наведываться к дверям кабинет герцога Уильяма Джейкобсона, в надежде застать его. И когда это ей, наконец, удалось, она искренне обрадовалась этому.
Обрадовавшись тому, что он принял ее, и высказал свое желание выслушать ее, взбодрившаяся девушка начала радостно щебетать своим миленьким голосочком о том, что ей непременно нужно поговорит с королем, и просила герцога устроить ей встречу с ним. Воодушевлённая рассказчица, увлекшись своей словестной тирадой, не обращала внимание на то, каким глазами сейчас смотрел на нее ее слушатель. А зря… Присмотрись она повнимательнее, она бы увидела в его глазах все возрастающие огоньки похотливости и страсти. Это юное, божественно прекрасное создание, с личиком и фигуркой, которыми просто невозможно было не любоваться и не восхищаться ими, с каждым новым ее словом, произнесённым столь приятным, милым и, как ему казалось, очень сексуальным, голосочком, возбуждало в его душе все более сильную страсть. Неуемную страсть владения этим божественным созданием. Привыкшему к власти, покорности и подчинению во всем и от всех, герцогу не виделось никаких препятствий на пути к этому. Нужно было только более понятливее объяснить этой глупышке, что от нее требуется.
Она же, совершенно не догадываясь о том, какие мысли роились сейчас в голове этого похотливого проходимца, закончив изложение своей просьбы, наконец-то умолкла. Чтобы и дух перевести после длинной тирады, и услышать ответ. Но вместо ответа последовало долгое молчание. Не понимая, почему ее собеседник так долго молчит, наша наивная героиня позволила себе взглянуть на хозяина кабинета более внимательно. Вот тут-то она и заметила нечто такое, что сразу же заставило ее вспомнить предупреждение виконтессы…
Доли секунды хватило Анжелине для того, чтобы понять, что происходит, и что за всем этим последует. Пусть в ее жизни пока было только двое мужчин. Но и этого опыта было достаточно, чтобы понять, что означает мужской похотливый взгляд. Но в тех двух случаях речь шла о молодых, полных энергией им мужской силы джентльменах. Ровесниках нашей героини. Там все это выглядело логично. Но сейчас она видела перед собой старого, пузатого, крайне некрасивого и непривлекательного господина, который у нее, юной и прекрасной дамы, ничего, кроме искреннего презрения, брезгливости и не восприятия, вызывать не мог! Она искреннее удивлялась: неужели он сам этого не понимает?! Она ему в дочери годится! А он при этом столь откровенно и нагло «строил глазки» ей, что ничего, кроме оторопи, у нее это вызвать не могло.
Впрочем, «строить глазки», это сказано не совсем верно. Так говорят, когда кто-то кокетничает, излучает доброту. Здесь же о доброте и речи не шло! Хозяин кабинета сверлил гостью едва ли не злобным, властным взглядом, где читалось главное! Не только то, что я хочу тебя, детка! А и то, что у тебя даже в мыслях не должно быть такое, чтобы оказать мене! Мне! Человеку властному, не терпящему возращений! Ты должна не возражать, а руки целовать мне в благодарность за то, что я возжелал тебя! Твое тело! Да! Именно об этом более, чем красноречиво, говорил и его суровый взгляд, и его надменная поза.
Анжелине уже сейчас, не дождавшись его ответа, хотелось послать этого возомнившего из себя покорителя женских сердец самодура куда подальше! Развернуться, хлопнуть дверью и уйти. Но ей не только вспомнился мудрый совет виконтессы, по возможности избегать ссор. Ей, привыкшей, что ею мужчины играют, как кот с глупой мышкой, сейчас самой захотелось поиграть с этим толстяком. Внутри ее начал закипать гнев. Ну что они, мужчины, возомнили о себе? Почему они реши ли, что могут так легко и безнаказанно распоряжаться женскими судьбами?! Откуда эта уверенность, что они должны владеть по первой даже своей прихоти, не только своими делами, но и женщинами?! Что этот пузатый недоросток может дать ей, Анжелине, как женщине?! Неужели тот факт, что у него еще сохраняется какая-никакая эрекция, дает основания полагать этому глупцу, что он доставит ей сексуальное удовлетворение? Ведь совершенно понятно, что он только, как говорят женщины, «поелозит» там, в интимном месте, только лишь сделает пресловутое «всунул-вынул» и не более того! Понятно, что никаких любовных прелюдий и иных нежностей, доставляющих наслаждение женщине, от этого толстяка не дождешься. Понятно, что оргазм наступит очень быстро. Понятно, что он удовлетворит только лишь себя, и ни в коем случае не партнёршу! Так какого же черта этот старый хрыч корчит из себя ловеласа?!
Именно эта злость заставила Анжелину не взорваться, а, наоборот, сыграть с этим коротышкой некую игру. Потому она и невинно захлопала ресничками, как бы не понимая того, что другая на ее месте давно бы поняла.
- Так что вы скажете свой ответ на мою просьбу, Ваша Светлость? Сможете ли вы записать меня на прием к королю? Мне непременно нужно изложить ему мою просьбу. Для меня это очень важно!
Герцог скривил недовольную мину на лице, но тут же прогнал ее. Он тоже решил не форсировать события, а сделать исключение, и отнестись более покладисто к этой глупенькой, крайне непонятливой провинциалке.
- Я все могу решить, мадам. Хочу, чтобы до вашей прекрасной головки дошло то, что моя власть здесь безгранична. Что я могу решить не только этот вопрос, но и любой другой, с которым вы ко мне обратитесь. Для этого нужно очень немного. Для этого вам нужно быть более понятливой… И не только понятливой… А еще и покладистой и уступчивой. В ответ на это вы получите много личных привилегий для себя. Очень много… Очень…
И он принялся сверлить ее настолько пронзительно взглядом, что был уверен: теперь-то эта глупышка наверняка все поймёт!
Но та лишь сдвинула плечами.
- Не понимаю, о чем вы говорите, Ваша Светлость. Я говорю о том, что мне нужно попасть на аудиенцию к королю. И все! И не более того! Могу я на это рассчитывать? Вы передадите кролю мою просьбу?
Желваки герцога заиграли еще более энергично. Губы сжались более плотно. Он вдохнул воздух, тут же выдохнул его, затем снова вдохнул, взглянул на собеседницу, и начал говорить очень медленно. Очень. Буквально едва ли не по слогам.
- А я говорю, мадам, что вы очень красивы. И такая красота, по моему разумению, не должна пропадать зря. Она, красота, должна приносить радость не только вам, но и тому господину, кто может стать вашим покровителем. Вы получите от его покровительства много привилегий. Он будет решать все ваши вопросы. В том числе и встречи с королём. В любое время, когда вы пожелаете! Он и сам может решать немало вопросов не хуже, чем это решил бы король. Он будет задаривать вас своим вниманием, подарками, всем, что вы пожелаете. Но, надеюсь, вы хотя и девственно наивная, но, полагаю, не столь глупая, чтобы не понимать, что ничто в этом мире не достается просто так. Многие тяжело работают, чтобы иметь хотя бы кусок хлеба на столе. У вас же имеется возможность иметь все! Без тяжелой работы! Без особых усилий. Вам всего лишь нужно быть покладистой и уступчивой… Дарить тому господину, вашему покровителю, всю себя, свое тело, ласку и нежность. А взамен получать то, о чем я уже сказал. Что вы ответите на это?
И рассказчик надолго умолк, ожидая ответ от слушательницы. Та тоже на некоторое время задумалась.
- Ваши слова, Ваша Светлость, звучат, как красивая сказка… Они ласкают мой слух. Конечно же, мне, в моем возрасте, хочется найти не только покровителя, но и своего суженого. Чтобы он заботился обо мне. Крепкое мужское плечо и забота, нам, женщинам, очень нужна. Конечно же, мне хочется встретить молодого, красивого, статного, который стал бы моим мужем. Предложил бы мне всего самого себя, свой титул, все. Но для этого нужно, чтобы сначала он, как вы говорите, подарил подарки, а потом уже и я подумаю, стоит ли растаять моему сердцу, и взамен подарить ему, как вы говорите, свое тело, нежность и ласку. Взамен! Но не наоборот! По-иному и быть не может!
Она сдала шаг к двери.
- Надеюсь, Ваша Светлость, что вы человек большой и доброй души исполните мою просьбу. Организуете мою встречу с королём. Искренне вам спасибо!
И с этими словами гостья удалилась.
Оставшись один в кабинете, герцог долго смотрел на дверь недоуменным взглядом. Он не знал, как ему реагировать. С одной стороны все выглядело как отказ. Это поначалу породило в нем бурю гнева, и желание отмстить. Отмстить жестоко, так, как он это привык делать. Но его смутили ее последние слова! Может, она их просто так сказала. А, возможно, и дала намек ему, Уильяму, что, если она дождется от него подарки и иные милости, то и сама ответит взаимностью! Она даже упоминала слово «тело»… Она готова подарить свое тело тому, кто задарит ее подарками! Старый ловелас вспомнила сейчас и о ее теле, и о ее милом, сводящим сума, личике, и понял, что он безумно хотел бы владеть всем этим! Владеть страстно и всецело!
Гнев отошел на второй план. Желание овладеть ею, начинало сводить его с ума. В нем начал возрождаться некий охотничий азарт, который так нравился ему в юные годы. Ему доставляло истинное удовольствие обхаживать неуступчивую красавицу, «объезжать необъезженную кобылку»! Последнее время, когда благодаря высокому чину и почти неограниченной власти, в его постели оказывались покладистые дамочки по первому его требованию, он не истаптывал это приятного чувства. Чувства удовольствия и радости, когда добиваешься женщину! Сейчас же он понял, что теперь будет только и думать о том, как бы покорить ее…

Эпизод четвертый
Двоякое чувство обуревало душу Анжелины, когда она снова вошла камеру Филиппа Клиффорда в Тауэре. С одной стороны она поражалась тому, каким жутким является данное место, и понимала, что нужно держаться от него подальше. С другой стороны ей хотелось сдержать данное Филу слово. Потому-то она снова здесь.
Узник, вновь увидев в своей камере столь необычную гостью, снова вскочил с каменных нар, и устремил на девушку свой взгляд. Но, если в первый раз взгляд его сквозил недоумением, то сейчас он излучал надежду и радость. Было видно, что он явно хочет что-то сказать ей. Но, понимая, что от этой дамы сейчас зависит очень многое, боялся сказать неосторожное слово, которое может навредить делу. Наконец, гостья услышала его охрипший, взволнованный голос.
- Рад видеть вас, мисс Анжелина. Надеюсь, вы явились ко мне с хорошими вестями. Я сдержал свое слово…
Дама немного помолчала, и затем ответила.
- Да. Я знаю. Именно поэтому я здесь.
Снова тишина. Снова оба долго изучают друг друга молчаливым взглядом.
- Так я могу надеяться на освобождение? Вы говорили с кролем? Смогли переубедить его?
Анжелина тяжело вздохнула.
- Видите ли… - Начала она. – Вы уже однажды предали меня. И нет гарантии того, что не сделаете это снова…. Да! Дарственную на дом я получила. Вину свою вы искупили. Я удовлетворена. Но… Где гарантия того, что, выйдя на волю, вы не проявите новую подлость и не станете силой, или интригами, или иными недостойными методами вновь пытаться вернуть дом назад? Не выпущу ли я джина из бутылки, поспособствовав вашему освобождению из тюрьмы? Не сделаю ли я этим сама себе хуже?
И девушка еще более пристально посмотрела на своего бывшего ухажера. Хотя в камере властвовал относительный полумрак, оба видели глаза друг друга.
- Я могу дать вам свое честное слово… Если он вас устроит…
- Не устроит! – Резко сказала, как отрезала, девушка. – Когда-то точно так же клятвенно уверяли меня, что и в жёны меня взметёте, и свой титул мне подарите, и в доме я буду хозяйкой…
- Я готов подарить вам свой титул! – Разгорячённо крикнул он. – Я готов…
- Нет! Спасибо! – Резко оборвала она его. – После вашего предательства мне не нужен ни ваш титул, ни, уж тем более, вы сами. А вот за дом спасибо! От него я не откажусь! Это плата за то ваше преступление! Я хочу, чтобы вы осознали это! Что сие является не моей прихотью, и не моим шантажом! Это то, что вы должны были давно сделать сами! Еще тогда, когда, сидя в карете, говорили мне «Вон!» Не «Вон!» вы должны были сказать! А то, что я вам и тогда сказала… Если бы послушали, не оказались бы здесь… Я и сейчас повторяю! Это ваша добровольная расплата за то, что вы предали меня! Все! Точка! Я вам ничего не должна! Но… - Она на миг замялась, но тут же продолжила. - Если получу от вас твердые гарантии, что вы навсегда уйдете из моей жизни, и по поводу вашего бывшего дома вы не будете иметь ко мне никаких претензий, то, жалости ради, для того, чтобы в ответ на вашу дарственную, тоже сделать что-то для вас взамен, и освободить вас из этого действительно жуткого и ужасного места, я готова сделать это! Ну? Где гарантии? Жду!
Видимо, жалкое существеннее, которое влачил узник в Тауэре, сильно надломило его. Иначе как понять то, что он сдалал в следующий миг. Он вдруг упал перед той, которой кричал когда-то «Вон!», на колени, и выдавил из себя хриплым, срывающимся от волнения гласом:
- Вот… Вот гарантии…
От неожиданности она вздрогнула. Как бы она не была зла на него, но она не хотела видеть этого зрелища! Ведь помимо финального предательства было много того, о чем она вспоминала иногда с восхищением и ностальгией. Да, он не был столь страстным и искусным любовником, как Эдвард. Но и он дарил ей столько ласки и наслаждений, о которых, повторимся, она потом не раз вспоминала. Ей нравились не только ласки и те моменты, когда его нефритов стержень входил в нее. Она испытывала истинное наслаждение от того, что его сильные руки обнимают ее, властно и уверенно переворачивают ее со спины на живот и обратно, в то время когда он желал сменить позу, и овладевать ею именно в той позе, которую избрал он! Да, она сама любила быть в постели активней. Но, она также нисколько не сомневалась, что в постели хозяином и господином, едва ли не деспотом и самодержавцем, должен быть мужчина! Его, Фила, твердость в постели во время из любовных игр, его мужественность, очаровывали ее!
Сейчас же она видела его, стоящего на коленях, жалкого и униженного, и сердце ее сжалось от жалости…
- Я не могу видеть это… - Сказала она очень тихим, сдавленным голосом. – Вы проведите меня. – Обратилась она к одному из сопровождавших ее двух надзирателей, ждавшим ее, стоя в дверях камеры. – А вы передайте узнику вот эту бумагу. – Обратилась она ко второму надзирателю. – Это бумага, подписанная королем, об освобождении графа Филиппа Клиффорда из Тауэра!
С этим словами она вручила охраннику свернутый в трубочку лист бумаги, который до этого часа все время держала в своих руках, и решительным шагом ушла прочь из камеры…

Эпизод пятый
- Миледи! Вы?! Я искренне рады видеть вас! – Глаза Анжелины Бронте засверкали радостью. – Проходите! Проходите! Рада видеть вас у себя! Будьте моей гостьей! Присаживайтесь, госпожа Клауд! Присаживайтесь!
- Благодарю вас, дитя мое, но все как раз наоборот. Это не я к вам пришла, а хочу вас пригласить с собой. Ни ко мне лично в гости. Нет! А в некое другое место. Пойдёмте же! Что вы на меня так смотрите? Вас ожидает сюрприз! Уверяю вас!
Наша героиня смотрела на Глорию Клауд большими от удивления глазами.
- Это что еще за сюрприз? Приятный или нет?
Виконтесса добродушно рассмеялась.
- Я глубоко уверена, что сто из ста дам, кому предложили бы такой сюрприз, визжали бы от радости и восторга. Вот вам ответ на мой вопрос. Но… Зная вас, я все же подожду вашей личной реакции на этот сюрприз. Но для этого в любом случае вам необходимо взглянуть на него. Поэтому предлагаю пойти со мной. Да пойдемте же!
Виконтесса пошла впереди, а заинтригованной девушке ничего не оставалась делать, как последовать вслед за ней. Дорогой та завязала разговор.
- Я слышала, что вы, мисс Анжелина, собираетесь ехать в Ливерпуль?
- Да, миледи. Заодно планирую и в свой родной Флинт заехать. Проведать родителей.
- Дорога дальняя... – Участливым голосом молвила виконтесса. – Утомительная. Ехать-то чем будете?
Девушка замялась.
- Мой родственник приехал. Из Ливерпуля. На своей повозке. – Она снова стушевалась. – Да, его карета, - девушка засмеялась, - совсем скромная… Это я в шутку сказала, что карета! Но я не привередливая. Не избалованная. Меня и это устроит. Главное, поехать в Ливерпуль, уладить некоторые дела, касающиеся недвижимости. Ну, и, конечно, родителей жутко хочу увидеть! Соскучилась за ними. Но я вскоре вернусь! Вы за меня не переживайте!
- Как это не переживать? Мы за вас переживаем! И не только я. Мы хотим, чтобы вам было уютно и комфортно в дороге. Хотели бы вы, дитя мое, поехать в Ливерпуль и к родителям вот в этой карете?
В это время они вышли на подворье, где стояла роскошная карета, запряжённая не менее восхитительными жеребцами….
Анжелина взглянула на это великолепие и… И обомлела…
Увиденное поразило ее! В таком роскошном экипаже за счастье было бы ездить и в столице! Она была уверена, что и в Лондоне многие заглядывались бы на нее, в то время, когда она колесила бы по его улицам в таком великолепии. А поехать на этом чуде в Ливерпуль, не говоря уж о Флинте, было бы вообще сказкой… Там вообще смотрели бы на нее, Анжелину, как на королеву! Наверное, ни у кого в Ливерпуле нет такой кареты. А за ее скромный Флинт и говорить нечего!!! Там бы ее посчитали за некую богиню, спустившуюся с небес на своей божественной колеснице!
У девушки прихватило дыхание. Она обошла вокруг кареты, осмотрела и ее, и лошадей, и сбрую, все! Все вызвало восторг! Все! Абсолютно все! Наша героиня долго не могла прийти в себя и найти нужные слова.
- Я… Я… Я не знаю, что сказать… - Наконец-то приобрела она дар речи. – Если бы даже вы просто предложили мне полюбоваться этим экипажем, то вы действительно предоставили мне сюрприз. Даже полюбоваться этим великолепием – это уже некий подарок. Но вы, к тому же, делаете такие обнадеживающие намеки… Что я, право слово, не знаю, что и сказать…
Виконтесса загадочно улыбнулась.
- Хотелось бы вам, дитя мое, иметь такой экипаж? Не только для поездки в Ливерпуль. А постоянно быть хозяйкой этого великолепия. Выезжать на нем в свет всегда, когда пожелаете? Хотели бы?
Девушка взглянула на Глорию так, что автор даже не пытается делать попытку описать те эмоции, которые сейчас властвовали на ее лице. Поскольку не придумали люди еще таких слов, чтобы выразить степень восторга вчерашней провинциалки. Ее лицо в это время нужно было просто видеть!
- Зачем вы мучаете меня, миледи? Говорите, как есть! Пожалуйста…
Та понимающе кивнула головой.
- Вполне с вами согласна. Поэтому я в одной фразе постараюсь сказать все, самое важное. Чтобы вы сразу все осмыслили и взвесили. Так вот. Это великолепие действительно отныне принадлежит вам, дитя мое! Это подарок! Подарок Анжелине Бронте от герцога Уильяма Джейкобсона.
Услышав, что эта карета является подарком ей, девушка уже подняла руки, чтобы захлопать в ладоши, хотела начать пританцовывать и визжать от радости. Это было похоже на кривую сказку! Она представляла, как едет в этой карете по Лондону, Ливерпулю, Флинту, и млела от удовольствия, видя, как все с восторгом и с завистью смотрят ей вслед. Как ей этого хотелось! Господи! Как же сильно ей этого хотелось!!!
Но, услышав о герцоге, она тут же вмиг вся обмякла. Страшное разочарование овладело ею. Она на все сразу же, мгновенно, посмотрела иными глазами. Она с отрезвляющей для себя ясностью поняла, что это не является подарком в прямом понимании этого слова. Что за это непременно нужно будет расплачиваться. И весь ужас состоял не только в том, чем и как именно придется за это расплачиваться. Главным было и то, что расплачиваться нужно будет именно непременно и безоговорочно! Что такому человеку, как герцог, нельзя будет сказать, мол, за подарок спасибо, а расплачиваться за это свои телом я не согласна. Придумайте что-то другое. Весь ужас состоял в том, что другое он точно не придумает. Как и не простит того, если она в итоге так и расплатиться за этот так называемый подарок. В отместку он может сделать нечто такое, что она будет проклинать тот день, когда соблазнилась на дорогую и привлекательную игрушку, и согласилась приять в дар этот экипаж…
В который раз мы с вами говорим, что Анжелина была молода и неопытна. Но в очередной раз повторяем и то, что она была не по годам смыленной и рассудительной и имела крепкие нервы! Почти все на ее месте не устояли перед таким сообразном. Она же нашла в себе силы отказать.
Она повернулась к баронессе, грустно улыбнулась, и столь же грустным и разочарованным голосом промолвила.
- Передайте Его Светлости, что я восхищена его щедростью! Но… Но я, все же, откажусь. Почему отказываю, вы, миледи, уверенна, понимаете. Но ему можете сказать что-то другое.
Глория долго и изучающе смотрела на девушку.
- Я уже говорила и повторяю. Вы не по годам мудры, моя милая детка! Не зря король в первый же день знакомства с вами, охарактеризовал вас, как сильную личность. Вы действительно неимоверно сильная и яркая личность!

Эпизод шестой
Давно всем известно, что жителями современных городов являются бывшие сельские жители, в свое время переехавшие жить в более приспособленные для комфортного проживания города. Уверен, что многие, если не большинство, из тех, кто сейчас читает эту книгу или слушает аудиокнигу, являются именно теми, чье босоногое детство прошло в деревнях. Многим из вас до боли в сердце знакомы ностальгические минуты, когда вы изредка приезжаете в родне село, прохаживаетесь по улочкам и скверам, где прошли ваши детств и юность, где слышали первые пылкие признания в любви, где впервые окунулись в сладострастнее таинство, именуемое интимом, узнавали луга, поля, рощи, куда спешили вечерами на свидание, и где, образно говоря, «с ненаглядной певуньей ночевали в стогу», любовались неповторимыми минутами счастья, любовались звездным небом, встречали вместе с ломимым человеком живописно красочный рассвет, упивались юностью, наслаждались жизнью…
Ну и, конечно же, нельзя не сказать о неповторимо трогательном моменте, когда вы встречаетесь с родителями, которых давно не видели… Объятия, поцелуи, слезы, все это смешивается в некое действо, которое одновременно и радостное, и печальное. С большим налётом чувства ностальгии. Ностальгия на подворье родительского дома ощущается везде! Буквально все, на что бы вы не посмотрели, вызывает у вас щемящее чувство сладких воспоминаний, которые связаны со всем этим. Вот в тени этих деревьев домашнего сада вы, дети, любили лежать летом на расстеленных прямо на земле старых одеялах, играть, дурачиться, вселиться. Вот под этим навесом, где всегда стоял длинный стол, любили вечерами садиться всей семье ужинать, долго разговаривать, общаться с родными людьми. Все происходило в неповторимо приятном мире дружбы и согласия. Вот в этом месте, перед входом на подворье, на обочине улицы, осенью вы любили сжигать опавшие листья. Собираться вокруг костра, рассказывать страшные истории про приведений и призраков. Услышанное заставляло вас сжиматься в комок от всех этих ужасов, но хотелось и дальше сидеть вот так, продлевать удовольствие, общаться с ровесниками, наслаждаться новыми историями из мира тайн и приключений. Поэтому очень расстраивались, когда родители поздним вечером, почти уже ночью, начинали звать вас домой…
Нечто подобное чувствовала сейчас и Анжелина. Хотя прошло не так уж и много времени, как она покинула Флинт, но девушка все же успела изрядно соскучиться и за родителями, и за родными местами.
Хотя, вначале она все же приехала в Ливерпуль. Нужно было разобраться с домом, который как бы достался ей в своеобразное наследство. Чтобы он не пустовал и за ним кто-то присматривал, она упросила своего родственника Томаса Хамфри и его жену пожить в ее новом доме. Впрочем, что значит «упросила». Это она в начале предполагала, что будет упрашивать. Но стоило ей лишь об этом попросить своих родственников, они тут же согласились. Видимо, им и самим хотелось пожить в столь шикарном доме. К тому же, у них была большая семья, поэтому и их бывший дом, где раньше они нашли уголок и для Анжелины, не остался сейчас без присмотра. В нем было кому жить.
Удовлетворившись тем, что вопрос с ее домом в Ливерпуле решен, что он сможет дождаться ее в целости и сохранности, если, возможно, новая владелица надумает вернуться со столицы и жить в нем, она и отправилась в Флинт.
Вот здесь она в очередной раз вспомнила об отвергнутом подарке герцога… Да… Как бы эффектно и победоносно выглядело бы ее возращение в родной городок, если бы она въехала в него на столь блистательном экипаже. В ее воспалённом воображении это напоминало бы триумфальное вхождение Клеопатры в Рим! В такой карете наша героиня точно бы выглядела царицей, неотразимой Клеопатрой!
Но девушка понимала, какими бы тяжелыми гирями весел бы на ней этот подарок, какими бы обязанностями она сковала бы сама себя, какой жесткой могла бы быть месть за недостаточную благодарность с ее стороны. Поэтому отгоняла от себя мыли о сожалении, и радовалась тому, что она может дышать спокойно. С приятным чувством осознания, что она ничего никому не должна! Поверьте, это не такое уж простое чувство, как это может показаться на первый взгляд! Это прекраснейшее чувство! Тот, кто бывал в кредитной кабеле, а затем вырывался из этого жуткого ада, поймут, о чем это я…
Видя, как ее душе приятно вновь окунуться в этот, такой родной и близкий ей мир, наша героиня решала задержаться здесь на несколько дней. И увидеться не только с родителями, но и с друзьями детства. Тогда она со всеми дружила, ни с кем не враждовала. Поэтому сейчас все встречали ее тепло и дружелюбно. Все были рады ей, она также была искренне рада им. Только сейчас она задумалась над тем, что среди множества друзей, не было того, одного-единственного, которого она бы хотела увидеть больше, чем всех остальных. Конечно же, подразумевалась первая любовь. Только сейчас наша героиня сообразила, и при ее-то нимфомании и любвеобильности, у нее не было такой уж ярко выраженной первой любви. Это сейчас сильно удивило ее. Как же так? Как она могла не обращать внимание на мальчишек? Они на нее – да, обращали внимание. Она видела, что нравилась многим. Но то, что мы называем, «ветер в голове», не давало ей возможности посмотреть на ситуацию иными глазами. Да, она красивая. Она об этом знала. Да, она нравилась мальчишкам. Ну и что? Тогда она над этим как-то не задумывалась. А сейчас поражалась сама себе: как она не могла не замечать пусть и трижды детские и наивные, но все же признаки внимания, влюблённости и ухаживания со стороны мальчишек?!
Сейчас она вдруг вспомнила того, чьи ухаживания за ней особо отличались от остальных. Этого голубоглазого, симпатичного мальчишку звали Джереми Кирк. Славный мальчуган! Среди друзей веселый и решительный. Но, когда видел Анжелину, почему-то вдруг становился скромным и нерешительным. Возможно, эта излишняя скромность и смятение в его взгляде, и отталкивало его от всегда задорной и вечно неунывающей юной Бронте. Сейчас же, бродя по загородным лугам вокруг Флинта, ложась иногда на мягкие ковры из трав и цветов, любуясь голубыми лепестками некоторых цветов, она вспоминала Джереми и удивлялась: как она могла не ответить взаимностью на внимание этого безумно красивого и доброго мальчика?!
Словив себя на мысли, что ей очень нравится быть наедине с природой, среди тишины лугов и рощ, она зачастила в парк Хавардена. Соседнего городка, находящегося на полпути между Флинтам и Честером. Там был шикарный парк, в котором она любила играть с подругами в детском и подросткам возрасте. Сейчас же, приходя в этот парк, наша героиня отходила в один из самых дальних его уголков, или садилась на траву, прислонившись спиной к стволу дерева, или просто ложилась на ковер из теплых летних трав, и, слушая тишину, долго вспоминала прошедшее и мечтала о будущем.
- Как же здесь прекрасно…- Задумчиво однажды сказала она, лежа на траве, и глядя на медленно проплывающие в небесной выси облака.
- Совершенно с вами согласен, мадам. – Неожиданно услышала она рядом столь же умиротворенный мужской голос. – Мир действительно прекрасен…
Анжелина резко поднялась. Лежащий невдалеке юноша, раскинувший руки по сторонам, чем выражал искренне удовлетворение, хотя, вне всякого сомнения, и видел ее реакцию и испуг, совершенно никак не отреагировал на это.
- Все прекрасно не только здесь, в этом парке. Весь мир вокруг прекрасен. Нужно только уметь видеть прекрасное. И уметь им пользоваться.
Видя полнейшую умиротворённость в голосе и в поведении испугавшего ее незнакомца, Анжелина немного успокоилась. Хотя и поглядывала на него с недоумением: как он здесь оказался?
- Вы меня жутко напугали… - Наконец-то сказала она. – Я или сама не заметила вас, или вы тихонько подкрались и неслышно прилегли рядом…
Он, не поворачивая головы, продолжая смотреть в небо, промолвил:
- А вам бы хотелось, лежа на облаках, как на перине, плыть вместе с облаком по небу? Смотреть на мир? Любоваться им…
Девушка более пристально взглянула на незнакомца.
- В детстве хотелось… Очень хотелось… Да и сейчас, признаться, не отказалась бы…
- Так давайте вместе с вами совершим такое путешествие! Хотите?
Только сейчас незнакомец повернул голову и взглянул на собеседницу. Оба, как по команде, вздрогнули…
Она из-за того, что увидела перед собой голубые глаза! Почти такие же, как и у Джереми! Сейчас она хотела увидеть в Флинте этого мальчишку со своего детва и юности, и нигде не находила его. Потом ей сказали, что он давно уехал из городка, и никто не знает, где он сейчас находится. Но, предаваясь ностальгии о детстве, Анжелина сейчас все чаще вспоминала и об этом голубоглазом мальчишке. И вот вдруг эти глаза… Нет, это был не Джереми! Это явно не он! Но эти глаза так сильно напоминали ее строго друга! Который таким влюбленным взглядом смотрел тогда на нее… Поэтому сейчас эти глаза, хотя она видела их впервые, с самого начала стали вызывать у нее доверие и успокоение. Первоначальный испуг и настроенность сейчас при виде этих глаз, покинули нашу героиню окончательно…
Он же вздрогнул, (при этом также и быстро поднялся с травы), потому, что был поражен ее красотой. Она была настолько ослепительно хороша, что у бедняги буквально перехватило дыхание. Он был настолько восхищен, что некоторое время не мог говорить. Девушка, конечно же, поняла, в чем была причина его замешательства, и внутренне, разумеется, получила от этого искренне удовлетворение. Любая женщина, видя, что кто-то очарован ею, будет испытывать приятное чувство. Анжелина не была исключением.
Но, к чести нашего незнакомца он быстро взял себя в руки. И в следующий же миг заговорил спокойным, ровным, голосом:
- Если вы думаете, что такое путешествие на облаке невозможно, то вы глубоко заблуждаетесь. Сейчас мы с вами отправимся в это путешествие. Но для этого нужно расслабиться… И закрыть глаза… Все это будет сделать проще, разумеется, лежа… Так что, прошу вас: ложились и закрывайте глаза.
Маска умиления и удовлетворения вмиг слетела с лица девушки. Она сделала брови домиком.
- Если вы наивно полагаете, что во время того, как я закрою глаза вы сможете воспользоваться моим беззащитным положением, то знайте…
- Ничем я не собираю воспользоваться! - Прервал он ее и рассмеялся. – Я хочу показать вам, какими прекрасным является наш мир с высоты облаков! Я буду лежать рядом! Могу, если вы не против, при этом взять вас за руку. Вот! Смотрите! Я ложусь! Предлагаю вам сделать то же самое! Прошу!
И он вновь бесцеремонно разлегся на траве, раскинув в сторону руки.
- Ну же? Что же вы медлите? Не бойтесь! Я не причиню вам зала. Вы очень красивая! Глядя на вас, думаешь ни том, как причинить вам боль, а как принести вам радость. Вы – небесная! Вы необыкновенная! Мне очень бы хотелось поплавать на облаках над землей именно с вами!
Противоречивые чувства обуревали сейчас нашей героиней. С одной стороны выглядело полнейшей глупостью ложиться рядом с совершенно незнакомым мужчиной! Пусть это была не постель, а просто трава и речь шла о безвинной детвой забаве! Но все же это все выглядело трижды непривычно и неприлично. Но с другой стороны…
Последние дни, в часы, когда она валялась на траве в отдалённых лугах Флинта, а теперь вот и в потаенных уголочках парка в Хавардане, она, вспоминая сладострастные любовные утехи на мягких перинах спален Эдварда и Филиппа в Честере и Ливерпуле, все чаще ловила себя на мысли, что было бы намного романтичнее, если бы первая близость с мужчиной произошла у нее намного раньше. И не в душных, пусть и шикарных, спальнях, а вот на этих, бескрайних лугах! Не на атласных надушенных простынях кроватей, а на перинах из не менее приятно пахнущих луговых трав и цветов! Ей казалось, что данное единение с природой приносило бы ей еще больше удовлетворение, чем тогда, в упомянутых спальнях, пусть и трижды шикарных домов! Возможно, неумелые и наивные попытки неопытного в интимных делах голубоглазого мальчика Джереми овладеть ею, доставили бы ей не меньшие, а то и больше сексуальное наслаждение, чем она это испытывала от намного старшего по возрасту Филиппа?
Сейчас, разумеется, речь не шла о сексе. Но окунаться в мир детства с этим молодым и красивым голубоглазым незнакомцем ей очень хотелось. Очень! Потому они отогнала от себя все условности, и, улегшись рядом с ним, закрыла глаза и раскинула руки в стороны.
- Вот и отлично! – Послышался его голос. – Вы позволите взять вас за руку, мисс… Меня зовут Джек. Джек Гудман. А вас?
- А меня Анжелина… Анжелина Бронте.
- Красивое имя… Такое же красивое, как и вы сами. Итак, я беру вас за руку, усаживаю на край облака, крепко вас держу, чтобы вы не свалились, не упали вниз, и мы начинаем наше путешествие! Начинаем?
- Да… - Прошептала она.
- Отлично! Итак, нас несут облака в сторону Атлантики. Вот мы пролетаем над нашим заливом… Хаварден и Флинт остались позади… Вот мы медленно пролетаем над Престатином, Холиуэллом, Рилом, Бангором, Конви, Лландидно, Колуин-Бэйем, Эбергеле... Вот Британские острова остались позади. Перед нашим взором мы видим бескрайне просторы величественного Атлантического океана! Вокруг только волны Атлантики и ничего более! Вы видите их, мисс Анжелина? Они ведь прекрасны? Да?
- Да… - Ответила девушка завороженным голосом.
- Вот видите! А я ведь говорил, что наше путешествие на облаках будет интересным. Вот мы приближаемся к Карибским островам, к Барбадосу, к Американскому континенту…Сейчас мы будем пролетать через длинную чреду гор… Кордильеры… Анды… Аппалачи… Алеутский хребет… Они такие высокие, что иногда касаются небес и облаков. Мы можем сейчас зацепиться ногами за верхушки этих гор! Поэтому нам нужно поджать ноги под себя! Я это делаю. И вы седлайте, мисс Анжелина!
Завороженная рассказом девушка повиновалась и немного поджала ноги под себя!
Она не верила в реальность происходящего! Эта встреча ошеломила ее! Впервые в жизни она познакомилась с человеком фактически с закрытыми глазами! Еще нигде и никогда она, при знакомстве, не называла своего имени, и при этом не смотрела на собеседника! Глаза ее были закрыты! А с Джеком это произошло! Она видит и слышит его в первый раз, а у нее было такое ощущение, что они дружат с ним давно! С самого детства! Словно это Джереми взял ее сейчас за руку. И в этой руке она чувствует не только тепло и нежность, но и силу и поддержку. Что, если ей придётся действительно падать с края облака, то эта рука не даст упасть ей! Поддержит ее! Она так доверилось этому незнакомцу, что сейчас повиновалась каждому его слову. Она не боялась, что сейчас он, так сказать, убаюкает ее, и, пользуясь моментом, его похотливая рука, потянется к ее самым сокровенным и интимным местам…
Мало того! Давно переживая близость с мужчиной, соскучившись за мужскими ласками, ей где-то даже самой хотелось, чтобы его рука потянулась туда, где у нее уже все стало влажно и намного теплее и даже жарче, чем всегда… Этот незнакомец умудрился возбудить в ней страсть даже без намеков на интим, без предложений заняться сексом, без иных, привычных в таких случаях слов, действий и ритуалов.
- Вот теперь, когда мы миновали западное побережье Американского континента, перед собой мы видим огромный и бескрайний Тихий океан! Он настолько огромный, что нам придется плыть на облаках очень и очень долго, прежде, чем мы снова увидим землю. Острова Океании, Новую Зеландию, Австрию. Вот смотрите, мисс Анжелина! Тот смешной зверь, который не ходит, а прыгает по земле, это кенгуру! Он вынашивает свих детенышей в сумке! Которая находиться на животе у мамы-кенгуру,
Рассказывал Джек настолько интересно и увлекательно, что ей хотелось его слушать и слушать, не открывая глаз! За это время, что Анжелина была с ним, она узнала о планете Земля и о ее природе едва ли не больше, чем за все предыдущее время! Как увлекательно он рассказывал о реках и пустынях, диковинных зверях и птицах, о тайнах природы, о миражах, ураганах и иных дивных явлениях природы, которые захватывали воображение слушательницы. Все это продолжалась так долго, что, когда она наконец-то открыла глаза, то с удивлением для себя заметила, что вокруг уже фактически властвовала ночь! Это казалось неимоверно! По ощущению пришёл всего лишь миг… Ну, не миг, а час или два… Но на самом деле она влеклась всем происходящим так, что совершенно не заметила, как наступил вечер, стремительно перераставший в ночь.
- Господи… - Прошептала она. – Я так увлеклась вашим рассказом, что и не заметила, как быстро летит время… Вы такой умелый рассказчик… Вас так интересно слушать… Вы, видимо, очень любите природу.
- Да, очень… Я могу показать вам свою коллекцию.
Он принялся на локоть, и продолжая лежать рядом с ней, стал пристально смотреть на нее.
- А что же это за коллекция? – Спросила она.
Она продолжала лежать на спине, смотреть на него, и наслаждаться тем, как он смотрит на нее. Его взглядом не можно было не наслаждаться. Джек сам по себе был юн и красив. Красивыми были и его глаза. Вдобавок ко всему этому и смотрел он на нее очень и очень красиво. Это был взгляд безумно влюблённого человека. Конечно же, ей нравилась то, как он на нее смотрит. Такое не могло не нравится!
- Это гербарий. – Ответил он. - Я собираю диковинные цветки, листья, стебли, засушиваю их и сохраню. Это столь же диковинная коллекция, как и мой рассказ.
- Вы такой увлеченный человек! С вами очень интересно! Вы так много чего знаете, много умеете.
- Я также сочиняю стихи. О природе, о любви…
- Правда?! Так интересно! А могли бы прочесть мне что-то из ваших стихов?
Тот замялся.
- Ну… Не знаю… Мне лучше сочинять, чем читать свои стихи. Каждый раз это все такое личное…
- А мне интересно! Почитайте! Пожалуйста!
Смотрела девушка на его так мило и обворожительно, так умоляюще, что он не мог устоять перед напором этих глаз.
- Ну… Хорошо… Слушайте…
Чтец задумался, сдала паузу, а потом начал читать очень мелодичным и приятным голосом:
- Вспоминаю запыленные дроги,
И те, прошедшие, свиданья над рекой,
И обнаженные девичьи ноги,
Освещенные рогатою луной…
Дико она так смотрела,
Безумно блестели глаза,
И страсть в ее теле кипела,
Побеждая чувство стыда…
И слились оба тела в едино,
Слились, позабыв обо всем,
Пока рассвет не поднялся над миром,
Волшебным блистая огнем…
Точно так же блестели его глаза, очень и очень пристально глядя на нее.
Столь же страстно горели и ее очи, при мерцании ночных звезд. Оба понимали, что и сами возбуждаются, и что своим взглядом способствуют возрождению страсти и в своем напарнике.
От его взгляда не ускользнуло, как она начала более учащенно дышать, и грудь ее начала подниматься выше, чем обычно.
- Какие интересные стихи… - Загадочным голосом сказала она. – Необычные... Это все вы придумали? Или это все было на самом деле?
Он молчал. Он сорвал цветок, и начал очень медленно и нежно прикасаться им к ее щекам, бровям, ресницам, губам…
Она молчала…
Хитрый и лукавый цветок принялся щекотать ее подбородок, шею, грудь…
Если бы декольте было более откровенное, то этот, трижды нахальный и дерзкий цветок, начал бы щекотать и другие обнаженные части ее груди. Пока же лепестки цветка ограничивались тем, что им было доступно…
Грудь девушки начала поднимается все выше и выше…
Дыхание становилась все более учащенным, жарким, томным…
Девушка зарыла глаза…
И тут же почувствовала, что ее губ касаются уже не лепестки, а его горячие губы. Они были так сладки, нежны, заботливы и ласковы, что, если бы даже она и захотела сказать «Нет!», то после такого страстного и долго поцелуя, не невинного, когда губы просто соприкасаются, а ошеломительного, сводящего с ума, когда определение «взасос» звучит не вульгарно и не романтично, а весьма правдоподобно, она бы просто не нашла бы в себе силы отвергнуть этот поцелуй…
Мало того: она желала большего! Она страстно желала, чтобы этот волшебный незнакомец оказался не только романтиком, но и наглецом. Наглым в своих желаниях и действиях…
Он словно читал ее мысли…
Его руки стали поднимать край ее платья, а губы целовать то, что постепенно отрывалась перед его взором…
Коленки… Лодыжки ног… Ноги… То, что находилось между ними…
Она начала дрожать! Все телом! Содрогались ее плечи, вся она!
Причиной был не холод, а азарт и страсть!
Она начала стонать…
Начала энергично двигать тазом, делать то, что обычно женщины делают во время близости с мужчиной. Хотя, казалось, не было никого смысла делать встречные движения ему навстречу, так его нефритов стрежень до стих пор так и не вошел в нее! Джек сейчас доводил ее до вершины блаженства без проникновения вовнутрь. Все сделали его пальцы… Азартные, страстные, теплые, жаркие, всепроникающие пальцы, которые так неистово ласкали и стимулировали ее самое чувственное мест, что она испытала высшую степень наслаждения…
За этим приливом чувств, после некоторого отдыха, последовал второй… А затем и третий…
Слова «С ненаглядной певуньей я в стогу ночевал», подтвердились почти дословно. С той лишь разницей, что вместо стога сухого сена была сочная летняя мягкая трава.
Анжелине казалось, что это была самая романтическая ночь в ее жизни…
Все получилось как в стихах Джека: здесь, на этом же месте, в очень отдаленном и уединенном уголке живописного парка в Хавардане, они встретили чарующие розовые волшебные огни наступившего рассвета…

Эпизод седьмой
Встреча и знакомство с Джеком изменили все планы Анжелины. Изначально она планировала погостевать несколько дней у родителей в Флинте, еще раз наведаться в свой новый ом в Ливерпуле, а затем отправиться в Лондон. Но то, что начало происходить между ней и Джеком, настолько увлекло ее, что за богемную столичную жизнь она пока забыла. Нет! Она рано или поздно вновь вернётся туда! В этом она была уверена. Уж слишком там все было сказочно и прекрасно, чтобы добровольно отказываться от жизни при дворе.
Но в том-то и дело, что и здесь, в родных местах, у нее сейчас тоже было все настолько сказочно, волшебно, романтично и сладострастно, что и от этого прекраснейшего мига в ее жизни, ей ныне тоже не хотелось отказываться. Тут ведь все смешалось. И бездонные голубые глаза, которые очаровали ее, и возвышенные стихи о прекрасном. И мыленные полеты на облаках и на крыльях птиц в придуманные им чарующие миры. Его было приятно слышать, с ним было интересно находится рядом! Вместе с ним она чувствовала себя, комфортно, уютно, умиротворённо…
Но это было лишь одно из многого, что влекло ее к нему. Не будем забывать, что любвеобильная девушка, как говориться, в самом соку и расцвете лет, уже давно не имела интимной связи с мужчиной. Вполне понятно, что ей хотелось выплеснуть накопившуюся в ней сексуальную энергию. Ей хотелось ласки, упоения, всего того, что хотел, хочет, и будет хотеть каждый, из живущих на этой, трижды грешной, земле. Поэтому данный любовный роман с этим привлекательным юношей оказался для нашей героини как никогда ко времени и к месту.
Не будем забывать и об еще одном нюансе. В двух ее предыдущих сексуальных опытах фигурировали, как мы уже говорили, только лишь спальни и перины. Образно говоря, замкнутое пространство. Сейчас же ей во время их нынешних любовных игр придавало дополнительный кураж и то, что все происходило на просторе, на лоне природы! В сопровождении запахов трав, трелей птиц, шелесте трав, легкого дуновения ветерка… Все это придавало дополнительной романтики и без того романтическим и сладострастным отношениям. Правда… Насчет сладострастия, то, чем дальше все это продолжалось, тем чаще наша нимфоманка вспоминала Эдварда Блумфилда. Она все чаще сравнивала мужскую силу Джека с тем безумием, что тогда вытворял Эдвард, и понимала, как сильно Джек уступает тому, кто был первым мужчиной в ее жизни… Поначалу их близость с Джеком ее вполне устраивала. Она изголодалась по интиму, она была рада всему, лишь бы получить то, что желает и стремиться получить каждая женщина. Но, чем дольше это продолжалось, чем сильнее была удовлетворена ее естественная потребность, тем больше она понимала, что хотела бы не просто интима, а такого, каким он был у нее с Эдвардом! Эдвард…
Иногда она закрывала глаза и думала о нем. Как страстно ей хотелось встретить его, высказать ему все, что она о нем думает, выплеснуть на него свой гнев за предательство и обиду. Ее желваки играли, она сжимала от злости свои кулачки, но ничего поделать, разумеется, не могла. Хотя можно было, конечно, отправиться в Честер на его поиски. Хаварден, где они едва ли не каждый день встречались с Джеком, находится фактически в пригороде Честера. Туда рукой подать! Пешком дойти можно! Но девушка каждый раз откладывала эту мыль на потом. Ей не хотелось сейчас думать о плохом. У нее был сказочный период в ее жизни, и она не хотела омрачать его разборками и местью.
К тому же, она не думала о Эдварде только плохо. Она все чаще вспоминала его, ни с кем более не сравнимое, умение доставлять удовольствие женщине, но и просто все то хорошее, что было в их отношениях. Ведь между ними был не только интим. Были и хорошие слова с его стороны, и добрые поступки, и нежные взгляды, и многое такое, от чего она сейчас, вспоминая о прожитом, задавал сама себе вопрос: а может дело не ток в том, что он меня манит к себе как умелый любовник? Возможно, она просто влюблена в него? И не взирая на все обиды и все прочее, она готова все простить ему? Лишь бы быть снова вместе с ним!
Что?! Простить?! Такое?! Никогда! Анжелина сама себе давала ответ на свой же вопрос, выбрасывала изменщика и предателя из головы и старалась впредь думать только о Джеке. С ним ведь тоже так хорошо…
Вот и сегодня они непременно проведут романтическую и сладострастную ночку в удаленном и уютном уголке живописного парка в Хавардене. Он пообещал посвятить ей стихи, и она мысленно представляла, как будет млеть, впервые в жизни слушая стихи, которые посвящены ей и только ей!
Что же его так долго нет?! Они договорились встереться возле очень красивой старинной каменной арки при входе в парк. Уже вечереет, начинает стремительно темнеть, а его все нет. Он никогда не опаздывал. Она начла волноваться.
Именно в этот момент она увидела его. Но его вид не успокоил, а, наоборот, еще больше встревожило ее. Ибо и по его торопливой походке, видимой еще издалека, и по выражению лица, когда он подошёл к ней ближе, она поняла, что он явно взволнован и взвинчен. Дурное предчувствие больно кольнуло ее в сердце.
- Что случилось? – Тревожным голосом спросила она еще издалека, в тот миг, когда он только подходил к ней.
- Ничего не случилось! – Поспешно ответил он. - Все хорошо! Можно сказать даже, что все очень хорошо!
- Не лги мне! Я же вижу, что ты чем-то очень взволнован.
- Да, но это приятное волнение. Я даже рад! Я очень рад, что мне подвернулась очередная работенка! В который ты мне поможешь.
Она с удивлением посмотрела на него.
- Что за работёнка? Чем я могу тебе помочь?
- А вот чем. – Он оглянулся по сторонам, словно хотел убедиться, что их никто не подсушивает. – У меня необычная работа. Я ловлю… Я помогаю ловить тех, кто… Ну, как бы это понятнее объяснить? Кто не дружит с законом. Кого нужно наказать. Арестовать, посадить в тюрьму.
- О Господи! – В изумлении воскликнула девушка. – Какой ужас…
- Ужас будет для того, кого я заманиваю в ловушку и помогаю поймать. Для меня это не ужас. За свое… - Он на миг осекая. – За свою работу я получаю весьма немалые денежки! Очень неплохие! Но сегодня мне понадобится помощь. Пойдем со мной. Это рядом. В двух шагах.
Он крепко схватил ее за руку и буквально увлек за собой. Ей ничего не оставалось делать, как идти за ним, еле поспевая, приговаривая при этом:
- Чем я должна помочь? Я не хочу ничего помогать! Я не хочу участвовать в делах, связанных с арестами, тюрьмами и прочими ужасами!
- Нет никаких ужасов! Есть действительно ужасные вещи, которые творили эти люди! И за которые они должны быть наказаны! Мы сделаем доброе дело! Вот! Мы пришли! Посмотри на эти ворота! Сейчас ты спрячешься подальше, вот в тех зарослях. А я пока уйду. Ты будешь находиться в своем укрытии, не выходя оттуда! Чтобы он тебя не увидел! Я вернусь вместе с ним. Я буду отвлекать его бесконечными разговорами, буду усыплять его бдительность. Войдя в эти врата, мы последуем дальше, вглубь этой усадьбы. Там нас будут ждать люди, которые и схватят его. Все продуманно! Но я хочу избежать случайностей. Вдруг он в последнюю минуту заметит подвох и бросится наутек. Там, при входе в дом, есть нечто такое, что может насторожить его. Разумеется, я не хочу, чтобы он убежал. Тогда я… Тогда мы с тобой не получим столь щедрое вознаграждение. Закрыть калитку на ключ, в его присутствии, после того, как мы войдем в них, я не могу. Это точно насторожит его. Поэтому это сделаешь ты! Если ты услышишь крики, шум бегущего человека, то сразу же подбегай к вот этим воротам, всовывай вот этот ключ в замочную скважину, сделай хотя бы один или два поворота ключом, вот так, видишь? Снова вытащи ключ, чтобы убегавший не смог открыть замок, и тут же беги в свое укрытие. Даже ели он и окажется проворным малым и вначале убежит от нас, то, попав вот в эту западню… Закрытые ворота не надут ему убежать… Мы сможем быстро настичь его и… И отправить туда, куда он заслуживает. Вот! Держи ключ!
И, не дожидаясь ответа, Джек сунул его в руки растерявшейся девушки. Та инстинктивным движением взяла его, зажала в руке, но тут же попыталась вернуть его назад.
- Я не хочу в этом участвовать! Это подло! Тюрьма – это ужасно! Я не хочу, чтобы туда кто-то попадал!
- Это страшный и ужасный преступник, мисс Анжелина! Он заслуживает этого! Вы сделаете благое дело! К тому же… Речь идет о больших деньгах! Как только мы с вами их получим, мы уедем… Я увезу вас… Я увезу вас туда, где вы будете как в сказке! Все эти путешествия мы с вами совершим не в своих фантазиях, а наяву! Уверяю вас, мисс Анжелина! Все будет хорошо! Пройдите вот сюда. Спрячьтесь вот здесь. Быстрее же. Мне уже пора идти за тем человеком!
Джек не давал нашей героине опомниться. Он увлек ее в близлежащие заросли, взяв ее за плечи, буквально установил, как стойкого оловянного солдатика, на одном месте, за большим кустом.
- Вот отсюда вы сможете все видеть и слышать. Возможно, ваша помощи и не понадобится. Но, если услышите, что он убегает, подстрахуйте меня, пожалуйста! Все! Я ушел за ним! Не подведите! От этого зависит наше с вами будущее, мисс Анжелина!
И он торопливым шагом удалился.
Все произошло настолько быстро, говорил он в такой спешке, и с таким напором, что все это не дало ей возможности опомниться.
Сейчас, стоя в этом дурацком месте, находясь в еще более дурацком положении, она не знала, что ей делать. Ей очень хотелось махнуть на все рукой, выйти из своего укрытия, но… Но она понимала, что сейчас может столкнуться лицом к лицу и с Джеком, и с тем, кого он будет сопровождать. Этим она сильно подведет своего нового друга. А она не хотела ссоры с ним. Она начала к нему привыкать, она даже начала строить некоторые возможные планы относительно будущего с ним. Пока еще только планы! Но и вычеркивать его сейчас из своей жизни ей не хотелось. Поэтому она и решила отсидеться тихонько, здесь, в кустах, не высовывая нос, надеясь, что все обойдется, и ее помощь не понадобится.
Вскоре она услышала громкий голос Джека. Он с кем-то шёл, и что-то весело и беззаботно рассказывала тому. Говорил он без остановки, показывая свое благодушие, подкупая слушателя добротой и непосредственностью. Девушка решила даже голову не высовывать и не смотреть, что там приходит, но, судя по ситуации, понимала, что Джек, войдя со своим спутником в ворота, последовал по аллее вглубь усадьбы, а его слушателю ничего не оставалось делать, как поспешать вслед за ним и внимать его россказням.
Когда голос Джека начал настолько отдалятся, что был еле слышен, она решила, что все уже обошлось. Что все практически позади. Джек сам сделает то, что задумал, и ее, Анжелины, помощи в этом деле не понадобится.
Она вышла со своего укрытия, сделала несколько шагов к воротам, но ближе подходить к ним она все еще не решалась. Решила подождать, чем это все закончится.
Именно в это время она услышала быстро приближающийся топот ног убегающего человека, и отдаленные, но тоже приближающиеся, истошные крики: «Держи! Держи его!»
Внутри девушки все оборвалось… Она сильно испугалась. Она не знала, что ей делать. Побежать и закрыть замок? Как того просил Джек? Нет! Только ни это! Она не хотела брать грех на душу! Вернуться в кусты и спрятаться там? Но ее предательство Джек может воспринять очень болезненно. Может бросить ее. А ей жутко не хотелось быть в очередной раз брошенной… Третий мужчина в ее жизни, и третья подряд разлука… Это было выше ее понимания…
А топот ног и крики становились все ближе. На раздумья не оставалось времени. Нужно было что-то непременно решать! Здесь и сейчас! В сию же минуту!
И она решилась! Едва ли не закрыв от страха глаза, она бросилась к воротам, сунула ключ, сделала два оборота, дернула за створки ворот, убедилась, что они заперты, высунула назад ключ, и собралась убегать прочь. Боковым зрением она видела, что убегающий уже подбегает к воротам. Она не хотела смотреть на него. Она понимала, что ей будет жутко стыдно перед этим незнакомцем за то, что она сделала. Ей не хотелось, чтобы их взгляды встретились. Поэтому, крепко зажав в руке ключ, она сделала шаг, чтобы со всех ног броситься прочь, убежать в кусты. Но именно в это время услышала за спиной до боли знакомый голос:
- Анжелина!
Она сразу же узнала этот голос! Она узнала бы его из тысячи, сотни тысяч, из миллионов других! Она тут же повернулась… Их взгляды встретились…
Господи! Это он! Он! О котором она так мечтала в последнее время! В чьих объятиях так хотела оказаться, кому мылено признавалась в любви! Кому так страстно желала отомстить, и оправить его за тюремную решётку! Сейчас же судьба сама делала это! Вместо нее, Анжелины! Стоило бы ей сейчас просто уйти, уйти молча, и ее страстное желание воплотилось бы в жизнь! Она бы ему отомстила! Он бы оказался в Тауэре!
Но она прекрасно помнила то, что когда-то увидела там. Сейчас вдруг она, с отрезвляющей для себя ясностью, поняла, что она всего бы желала этому человеку, но только ни Тауэра…
Шум погони приближался, Джек и его дружки были уже совсем близко.
Она снова взглянула на Эдварда….
Если бы он сейчас упал бы перед ней на колени, и начал страстно умолять ее, чтобы она открыла замок, она, возможно, посмотрела бы на ситуацию иными глазами. Она бы поняла, что это тот же, бывший, не изменившийся, подленький человечек, который думает только о себе.
Но он молчал…
Он просто стоял и молча смотрел на нее. Смотрел пронзительным, жгучим взглядом… Взглядом, который и тогда очаровывал ее, и сейчас не мог оставлять ее равнодушной…
В этом его поведении она видела некий подвиг. Он предпочёл Тауэр, лишь бы не выглядеть в ее глазах покоренным, сломленным и униженным!
Она видела перед собой гордого человека, чья гордость не могла не вызывать у нее уважение и восхищение...
И она сделал свой выбор…
Она сунула ключ, открыла замок, сделала шаг в сторону…
Увидев перед собой свободный путь к бегству, он, тихо шепнув короткое «Спасибо!», тут же скрылся за углом! Он убежал в ночь, в темень, в сторону своего родного Честера.
Дальше произошло нечто, еще более невероятное…
Анжелина захлопнула ворота, причем, сделала это перед самым носом преследователей, повернула ключ, вынула его из замочной скважины, и что есть силы отшвырнула его от себя прочь.
Невзирая ни истошные крики догоняющих, и в первую очередь Джека, которые безуспешно пытались сорвать с петель мощные, не поддающиеся, ворота, она медленно, молча и задумчиво побрела в сторону своего родного Флинта…

Вторая история про «Обольстительницу из Флинта» написана 3 октября 2023 года, в Великобритании, в Северном Уэльсе, в городке Флинт, Болингброк Стрит 135.